И вот глава отряда, столь неожиданно принесшего спасение, подошел к Дуротану. Лежа на земле, орк заметил никогда не замечаемое издали: ноги дренеев изгибались назад — будто у талбука! — завершаясь раздвоенными копытами, одетыми в блестящий металл доспеха. И еще у каждого был толстый безволосый хвост, покачивавшийся туда-сюда. Подошедший склонился над Дуротаном, протянул сильную синюю руку. Орк заморгал, глядя на странные ноги дренеев, на ящеричий хвост и поднялся сам, не замечая руки чужака. Глянул в лицо, подивился голове, на макушке которой словно приросла пластина брони. Над разноцветным табардом вились по ветру черные волосы и борода, пронзительные, яркие глаза были цвета замерзшего озера.

— Вы не пострадали? — спросил дреней на ломаном общеоркском, с очевидным трудом выговаривая гортанные звуки.

— Только моя честь, — пробормотал Оргрим на диалекте своего клана.

Дуротану тоже было обидно. Да, жизнь-то спасли, и спасибо им. Но ведь видели двух героев-недорослей удиравшими со всех ног. Конечно, куда там драться — один удар огромной дубины сделал бы из каждого мокрую кучку. Но все же, все же…

Дреней то ли не расслышал, то ли не понял, то ли не захотел показать — просто улыбнулся. Глянул на небо — и тут Дуротан уразумел, что солнце-то уже над самым горизонтом! Раз-два, и стемнеет!

— Вы забрели слишком далеко от дома, а солнце вот-вот зайдет, — сказал дреней. — Из какого вы клана?

— Я — Дуротан из клана Северного Волка, а он — Оргрим из клана Черной Горы.

— Из разных кланов? — удивленно спросил чужак. — Вы, наверное, собрались драться, раз ушли так далеко от родных мест?

Оргрим с Дуротаном переглянулись.

— И да, и нет, — ответил Дуротан. — Мы — друзья.

— Друзья? Из разных кланов?

— Да. — Оргрим кивнул. — Это необычно… но ведь не запрещено, правда?

Дреней кивнул, удивленный. Глянул еще раз на обоих, затем повернулся к спутникам, заговорил на своем языке — мелодичном, переливчатом, будто ручей журчит по камням или птицы поют в листве. Те слушали внимательно. Выслушав, один достал из-за пояса кожаную флягу, отпил глубоко и побежал на юго-восток, в сторону земель клана Северного Волка — гладкой, ровной, грациозной побежкой, почти как у талбука. Второй же заспешил на восток, к землям клана Черной Горы.

Дреней снова повернулся к оркам.

— Они оповестят ваши семьи, скажут, что вы здоровы и невредимы. Завтра вы вернетесь домой.

А пока я счастлив предложить вам гостеприимство дренеев. Мое имя — Ресталаан, я глава стражей Тэлмора — города, с которым торгуют оба ваших клана. К сожалению, я не помню ваших лиц — но, кажется, оркская молодежь побаивается и сторонится нас, когда мы приходим торговать.

— Я не боюсь никого и ничего! — прорычал Оргрим.

— Но ведь ты убегал от огра? — Губы Ресталаана чуть изогнулись в улыбке.

Лицо Оргрима потемнело, в глазах засветилась злость. Дуротан набычился — так и знал ведь, этот Ресталаан и его приспешники видели бегство и сейчас примутся насмехаться!

— Это бегство — не трусость, но мудрость, — продолжил Ресталаан, будто не замечая, как его слова подействовали на молодых орков. — Если б вы не побежали, нам бы пришлось завтра вместо двух здоровых молодых орков слать вашим кланам два трупа. Оргрим и Дуротан, послушайте меня: в страхе нет стыда. Стыдно должно быть лишь тогда, когда страх мешает сделать правильное. А в вашем случае бегство — единственно правильное.