Вдруг тьма начала сворачиваться, стала как грозовая туча, клубящаяся, пульсирующая. Закрутилась спиралью, все быстрее, быстрее. Гул'дановы волосы и одежды всколыхнул ветер, сперва несильный, но стремительно свирепеющий, переходящий в ураганный, дерущий кожу, будто наждак. Краем глаза заметил: Нер'зуловы губы шевелятся, но что старик говорит — не разобрать.

Ветер завывает, земля под ногами трясется все страшней.

Небо раскололось.

Яркая, пылающая сущность, воя, ударилась оземь перед орками — так тяжко, что Гул'дан не устоял на ногах. Ужасающе долгую минуту лежал, по-рыбьи хватая ртом воздух, пока наконец замершие от ужаса легкие смогли вдохнуть. Поднялся, дрожа всем телом, и едва не свалился снова, увидев.

Существо было огромным. Ноги его, заканчивающиеся раздвоенными копытами, выворачивали глыбы из земли, кожистые крылья вздымали ветер. Грива из зеленых щупалец сбегала по шее на загривок, на спину. Зеленые глаза сияли как яростные звезды, тускло отблескивали клыки.

В чудовищной пасти они торчали ряд за рядом.

Существо заревело — и Гул'дану захотелось пасть наземь, заплакать от бессильного ужаса. Но, непонятно как, остался стоять молча перед исполинской тварью. Та подняла кулаки, погрозила, затем опустила голову, рассматривая трясущихся, перепуганных орков.

«Что это?!» — билась в мозгу Гул'дана отчаянная мысль.

Внезапно явился свирепо ухмыляющийся Кил'джеден.

— Узри же моего верного, первейшего помощника. Имя ему — Маннорот. Он отлично служил мне и отлично послужит. В других мирах его называли Разрушитель. Но здесь он станет спасителем. Гул'дан, — проворковал Кил'джеден, — ты же знаешь, что я предлагаю твоему народу…

Гул'дана вновь замутило, задрожали колени.

Даже на Нер'зула глянуть не смел, хоть чуял его взгляд спиной — ненавидящий, лютый. Да, знал — Кил'джеден предлагал невиданную силу и рабство на целую вечность. Раньше то же Кил'джеден предложил Нер'зулу — и тот отказался трусливо, не посмел, не пожелал обречь свой народ.

Народ… Гул'дана подобные глупости не волновали. Думал он лишь об обещанной Кил'джеденом награде.

— О Великий, я знаю, — подтвердил Гул'дан, поражаясь силе собственного голоса, — Я знаю и принимаю щедрый подарок повелителя.

— Великолепно, — ответил Кил'джеден, улыбаясь. — Ты мудрее своего предшественника.

Ободренный, уверенный, Гул'дан обернулся поглумиться над Нер'зулом. Старик молча смотрел на бывшего ученика. Конечно, заговорить не отважится, но все ясно и по лицу, видно отчетливо, несмотря на тусклый свет звезд.

Гул'дан растянул губы в ухмылке и повернулся назад, к Маннороту. Жуткая тварь, но теперь страх Гул'дана отступил перед жаждой власти.

Смотрел на Маннорота как на собрата по оружию — ведь оба служат одному повелителю, оба любимы и ценимы им.

— Лишь особый клинок способен исполнить мою просьбу, — пророкотал Кил'джеден, протягивая ладонь.

Кинжал казался крохотным в сравнении с нею, но в руке Гул'дана оказался отнюдь не маленьким.

— Мои слуги ковали его в огнях той горы. — Кил'джеден показал на виднеющуюся дымящую вершину. — Они старались долго и прилежно.

Маннорот, ты ведь знаешь, что делать?

Чудовище склонило огромную голову. Поддерживая равновесие хвостом, согнуло передние лапы в коленях, протянуло руку, повернутую ладонью вверх, открывая мягкую плоть запястья.