В дверях показался адъютант:

— К отъезду все готово, товарищ генерал!

Генерал-полковник Паулюс третьи сутки не смыкал глаз. Сегодня, 22 ноября, в шесть часов вечера передал он в штаб группы армий «Б» личное донесение на имя генерал-полковника барона фон Вейхса.

«Армия окружена. Стоит ли за счет значительного ослабления северного участка организовывать оборону на узкой полосе рубежа Карповка, Мариновка, Голубинский? Сомнительно. Дон замерз, по льду переправляться можно. Запасы горючего скоро кончатся. Танки и тяжелое оружие в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на шесть дней. Командование армии предполагает удерживать оставшееся в его распоряжении пространство от Сталинграда до Дона и принимает необходимые меры. Паулюс».

Вейхсу доложили донесение командующего 6-й армией. Он нервно отодвинул шторку на оперативной карте, висящей на стене.

«Армия окружена, — думал он, внимательно рассматривая карту. — Это неверно. Точней, она блокирована. И это должно заставить командующего серьезно подумать о том, как ликвидировать угрозу окружения».

Вейхс вызвал к себе начальника штаба, поделился с ним тревожными мыслями о положении 6-й армии и главным, по его мнению, — о паническом настроении самого командующего.

— Возможно, господин генерал-полковник, — сказал Шульц, — на Паулюса подействовала строгая телеграмма фюрера по поводу смены им без разрешения командного пункта и переезда в Нижне-Чирскую? Смею напомнить вам, что фюрер приказал вчера штабу шестой армии направиться в Сталинград, армии занять круговую оборону и ждать его дальнейших указаний.

Вейхс хорошо понимал, что Гитлер фактически уже давно, не считаясь с обстановкой, командует армией Паулюса через головы всех штабов и командующих, в том числе и его.

— Кстати, господин генерал-полковник, только что штаб шестой армии получил приказ фюрера именовать занимаемый армией район «Сталинградская крепость».

«Если вся затея с шестой армией и Сталинградом удастся, Гитлер небывало упрочит свою славу полководца и государственного деятеля. А если нет, боюсь, на головы всех его ближайших помощников свалится тяжкий груз его ошибок. Несомненно, это подорвет наш прежний престиж в глазах союзников», — думал Вейхс.

Телеграммы и распоряжения от Гитлера шли бесконечным потоком. Они дублировали подчас одна другую или отменяли предыдущие. Кому-то эти распоряжения угрожали, на других давили, третьим категорически приказывали — и все они обещали помощь и требовали одного: держаться.

Ранним утром следующего дня пришла очередная радиограмма, в которую больше всех верил сам автор, несколько меньше Вейхс, в какой-то мере и Паулюс, но меньше всех ей верили солдаты. Она гласила: «6-я армия частично и временно окружена русскими. Я решил сосредоточить армию в районе северной окраины Сталинграда, Котлубань, высота с отметкой 137,0, высота с отметкой 135,0, Мариновка, Цыбенко, южная окраина Сталинграда. Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг. Адольф Гитлер».

…Вейхс, узнав о радиограмме фюрера, распорядился через Шульца: «Мой приказ о выходе из окружения 6-й армии передавать не следует».

Так была потеряна еще одна реальная возможность хотя бы отдельным частям армии Паулюса выйти из окружения.

Генерал Мильдер торопился. Времени до начала решительных действий по деблокированию 6-й армии оставалось очень мало, а его танковая дивизия должна была пройти за ночь около ста километров, выйти к Перелазовскому и, соединившись с 1-й румынской танковой армией, нанести контрудар по прорвавшимся русским подвижным группам, отбросив их на север.