– А-а, эти айболиты не лечат, а только калечат, – отмахнулся Санек, пряча деньги в нагрудный карман атласной рубашки. – Я лучше по старинке, проверенными способами. Ты сам как? Че вчера не пришел?

– Да так, дела были, – пожал плечами Диман и словно невзначай спросил: – Ты к колдунчику случайно не передумал идти? Шефу это точно не понравится.

– Да он и не узнает. Че он, за каждым фраером смотрит? – Подельник немного оживился и скривился, словно от зубной боли. – Ты хочешь отказаться от халявных бабок каждый месяц? Или шефа боишься?

– Конечно, не боюсь, – поспешно ответил Дмитрий.

Некоторое время они молчали. Санек сидел и боялся пошевелиться – его гримаса была вызвана вовсе не презрением, а новым приступом боли в спине. Он, обрадовавшийся небольшой передышке, не хотел показать свою слабость напарнику. Но тот крепко задумался о чем-то своем и позабыл, что он не один.

– Но как он узнал? – тихо произнес Диман. Словно только очнувшись от дремы и увидев немой вопрос в глазах собеседника, он пояснил: – Как он узнал, что меня в школе звали Кирпичом? Он что, встретил моих однокашек из Красноярска?

«Да ты посмотрел бы на себя в зеркало», – подумал Санек, но произнес другое:

– Да случайно угадал. Не забивай голову! – Санек почувствовал себя немного лучше и решил побыстрее достать «обезболивающее». – Ну я пошел, пока!

– Пока, – автоматически ответил Кирпич.

Видя равнодушие Санька к теме разговора, он не решился рассказать о своих проблемах: что два дня подряд у него без перерыва болит сердце и что он начинает бояться спать. Вот уже какой день Дмитрию снился один и тот же сон: как над ним нависает колдун и, облизывая кровь с губ, протяжно шепчет: «Кирпи-ич! Сердце тебе не нужно. Отдай его мне!» А потом Диман понимал, что он не может пошевелиться, а к нему тянется рука скелета и хочет вырвать его сердце. И с каждым разом палец колдуна, от которого черным маревом исходила тьма, становился ближе. Вчера ночью чернокнижник уже дотронулся до его куртки. Кирпич долго думал о своих проблемах и в конце концов решил на днях сходить в церковь – поставить свечку (хотя он и не знал кому), прикупить крестик и святую воду. Если бы он только знал, что его напарник, выйдя из подъезда, потерял сознание от боли и что бригада реаниматологов уже тщетно борется за его жизнь, то сию минуту помчался бы в церковь.

Бизнес мой и не думал улучшаться. Клиенты, которым я старался запудрить головы, никак не хотели действовать в соответствии с главным правилом менеджмента: удовлетворенный потребитель приведет еще пять. Да и платежеспособность их была так себе. По одежде видно, что за сеанс опасно брать больше тысячи-другой. Хорошо еще, что никто не пытался заплатить банками с соленьями. Хоть бандиты куда-то пропали – это не могло не радовать, так как съезжать прямо сейчас означало потерять все уплаченные за аренду деньги. Уже давно прошли две недели срока, и я даже перестал вздрагивать, слыша звук дверных колокольчиков. Чтоб они сами себя поубивали! Бандиты, конечно.

За последнюю неделю у меня был только один клиент, который, собственно, и не дал помереть с голоду. Этот мужчина с офицерской выправкой пришел просить снять с его дочери порчу по фотографии. Наивный! Ну как можно снять порчу, да еще и по фотографии?! Мне что, объяснять ему, что порчи в нашей действительности нет? Есть только люди с больной фантазией, их-то и нужно лечить. И самое действенное лечение – сеанс психоанализа при личной встрече. Правда, «обряд снятия проклятия» должен быть проведен в соответствующей «магической» обстановке.