– Вы еще здесь? – услышал он ее голос. Она открыла крышку, начала жадно пить. – Наверное, изжарились в своем прекрасном костюме?

Теперь, когда она не была поглощена работой, когда ее руки и голова освободились от бремени, он как бы заново увидел ее. Но и она смотрела на него изучающим взглядом.

Перед ней стоял высокий худощавый мужчина с темными волосами. Очень темными и хорошо ухоженными, а глаза были синие, как озеро Керри. Не так уж плохо смотрится, подумала она, допивая сок и постукивая пальцем по донышку банки. Приятная форма рта, что бывает нечасто, но вряд ли эти губы сплошь и рядом растягиваются в улыбку. И глаза тоже не из тех, что можно назвать смеющимися. В их синеве хладнокровие, расчетливость, уверенность.

Черты лица довольно резкие, хорошо очерченные. «Хорошие кости – хорошая кровь», – говорила ее бабушка. А у этого человека она еще, вполне возможно, и голубая.

Костюм, сразу видно, английского покроя. Галстук – выше всех похвал. В манжетах – крапинки золота. А выправка у него прямо солдатская, да еще такого солдата, грудь которого вся в медалях и орденах.

Теперь, когда работа благополучно окончена, Мегги позволила себе дружелюбно улыбнуться ему.

– Устали дожидаться?

– Нет, – ответил он коротко.

Улыбка делала ее еще менее реальной, больше похожей на какое-то сказочное существо, которому подвластны все волшебные силы. Он предпочел бы, чтобы она снова кривила губы и ворчливо обрывала его.

– Я проделал немалый путь, чтобы поговорить с вами, мисс Конкеннан, – учтиво сказал он. – Мое имя Роган Суини.

Ее улыбка постепенно сменилась чем-то, напоминающим усмешку. Значит, вот ты кто. Сам Роган Суини. Человек, желающий наложить лапу на ее работы. «Джекин» – как не слишком почтительно называют порою у них в провинции жителя Дублина. Что означает «наглец».

– Вы упорный человек, мистер Суини, – заметила она. – Отдаю вам должное. Надеюсь, поездка была приятной, по крайней мере?

– Отвратительной.

– Очень жаль.

– Но я не считаю ее напрасной. – Он открыл банку с соком, которую продолжал держать в руке, хотя предпочел бы сейчас стакан горячего чая. – У вас здесь интересная обстановка.

Он снова оглядел комнату – ревущую печь, сушильни, длинные скамейки, кучи металлического и деревянного инструмента, прутья, трубки, полки и шкафа с химическими препаратами.

– У меня сейчас неплохо идет работа, я вполне удовлетворена, – процедила она. – О чем уже сообщала вам как-то по телефону.

– Та вещь, над которой вы трудились, когда я вошел… Она мне очень нравится.

Он немного прошелся по комнате, наклонился над столом, заваленным набросками на бумаге и картоне, карандашами, углем и мелками. Взгляд его упал на эскиз того стеклянного изделия, которое сейчас сушилось в печи. Нежное, воздушное. Нет, скорее текучее, льющееся.

– Вы продаете ваши эскизы?

– Я художник по стеклу, мистер Суини. Не график и не живописец.

Он внимательно посмотрел на нее, взял в руки эскиз.

– Если вы подпишете, – твердо сказал он, – я дам за него сто фунтов.

Она недоверчиво фыркнула и точно метнула пустую банку из-под сока в мусорное ведро.

– А за ту работу, что вы сейчас окончили? – спросил он спокойно. – Сколько вы за нее возьмете?

– Какое, собственно, вам дело?

– Возможно, я купил бы и ее тоже.