- На что готов, Антоныч? - интересуется он.

- Что случится, - усмехаюсь я. Барон улыбается, пьет с нами чай.

- Тебе скажу, - говорит он, - у нас разные есть заказы. Это раньше цыгане коней воровали, сбивали свои табуны, и тоже неплохо жили. Теперь другие интересы.

Кажется, я начинаю его понимать. Барон тем временем продолжает:

- Покупают у нас "Волги" и прочие новые машины. Шерсть покупают баранью вместе с грузовиками. Платят валютой. За золото и драгоценности дают доллары, и даже за наши деньги, если их сразу много.

Мне уже все понятно. Переглядываемся с Волком. Волк счастливо улыбается. Ему по душе такой разговор. Барон замолчал, лукаво посматривает на меня.

- Я все понял, - киваю ему. - Теперь мы с Волком знаем, чем нам заняться.

Вечером собираемся в дорогу. Волк сползал на чердак и приволок оттуда матерчатый сверток. Развернул его. Вижу вороненый большой пистолет и к нему пару обойм. Таких волын я еще не видел.

- Это ТТ, - поясняет мне Волк. Странно. В фильмах об Отечественной войне я видел наших офицеров, размахивающих такими пистолетами, и знал, что у них должны быть ТТ. Но вживую не опознал. Даже когда мы копали в детстве, искали трофеи от войны, то в основном находили оружие не нашего производства да наганы. Редко маузеры, а "тэ-тэшек" не было. Беру оружие в руку. Пистолет действительно кажется большим. Я держал в руках "Макарова", и тот показался мне каким-то тупорылым и кургузым. "Тэтэшка" совсем другое дело. В нем чувствуется скрытая мощь. Это действительно оружие. Но и мой револьвер нравится мне не меньше.

- Отличная машинка, - киваю Волку одобрительно и возвращаю ему пистолет.

- Надо будет и тебе что-нибудь спросить у Барона.

- У меня есть.

Волк удивленно поднимает брови:

- Как есть? Ты же мне ничего не говорил.

Достаю из-под куртки наган.

- Вот это да, - восхищается приятель. - И молчал ведь!

Что ему на это сказать? Револьвер - это у меня слишком личное, чтобы афишировать его на каждом углу.

Волк ненадолго уходит и вскоре возвращается, приносит пачку патронов для своего ТТ и пачку для моего револьвера.

- Барон передал, - говорит он, кладя патроны на стол. - И вот еще что...

Волк достает из кармана золотой перстень, подает его мне.

- Для чего? - удивляюсь я.

- Это моя мать передала тебе. - Волк очень серьезен. - Мы ведь уходим вместе. А значит, как братья. Она сказала, чтобы я сам тебе надел. Его надо носить на левой руке.

Протягиваю левую руку. Волк надевает мне перстень. Обнимаемся, похлопываем друг друга по спинам.

- Я сказал, чтобы не провожали, - говорит Волк, забирая свою сумку и закидывая ее на плечо. - Идем, брат?

- Идем.

Выходим из дома. Волк двери не запирает.

Большая собака, евшая пирожки, теперь живет во дворе у Волка. Уходим сразу в сторону, по пустынному переулку выбираемся за околицу, так никого и не встретив.

- Я тебе сразу не сказал, - говорит Волк на ходу. - Барон дал нам на двоих. - Он достает из кармана две пачки денег. Одну передает мне.

- Это еще зачем?

- Пусть будет, - улыбается Волк в темноте белейшими зубами. - Не помешают. Скоро отдадим, - уверенно заявляет он.

Мы вышли на ночь глядя, потому что если уж собрались, то дома спать будет просто невозможно. Адреналин играет в крови, как шампанское, и хочется какого-нибудь действия. Собственно, почему бы и не пойти в ночь и в дороге отдохнуть под звездами?

Глава девятая

Наутро мы уже в Абакане. Город проснулся, зажил обычной суетой. Идем сначала к рынку. Рыночная площадь гудит, словно улей.