(Редактор. Самое время для синички.

Автор. Я очень сожалею. Только что вспомнил об этом грустном событии. Дело в том, что два дня тому назад Элси забыла покормить синичку, и она умерла до того, как началась эта история.

Редактор. Как некстати. Я уже заказал художнику картинки и, помнится, подчеркнул, чтобы он обязательно нарисовал синичку и заздравную чашу. Как насчет нее?

Автор. Элси унесла ее наверх.)

Ужасная мысль посетила Роберта. Время приближалось к полуночи. Гости собирались отойти ко сну. Через раскрытое окно до него долетали пожелания спокойной ночи. В гостиной и столовой свет погас, чтобы вспыхнуть наверху, в спальнях. Прошло какое-то время, и потемнели окна спален: бодрствовал только Роберт.

Искушение было слишком велико для человека, совесть которого уже отяготили выпивка, сигары, бильярд. Ловким движением он перемахнул через подоконник и оказался в доме. Уж напоследок наемся, как следует, решил он. Имею же я право на последний рождественский обед! Он включил свет и повернулся к столу. Глаза его жадно блеснули. Индейка, сладкий пирог, сливовый пудинг — все, как в его юности.

(Редактор. Это уже лучше. Помнится, я заказывал индейку. А как насчет омелы и остролиста? Вроде бы, я просил и о них.

Автор. Пусть их дорисует воображение читателей.

Редактор. Я бы на это не рассчитывал. Не могли бы вы написать что-нибудь вроде: «Венки из омелы и остролиста украшали стены?»)

Стены украшали венки из омелы и остролиста.

(Редактор. Превосходно.)

С удовлетворенных вздохом Роберт уселся за стол, схватил нож и вилку. И скоро его тарелка буквально ломилась всякой вкуснятины. Он набросился на еду с аппетитом человека, у которого несколько часов не было росинки…

— Добьий весей, — раздался детский голос. — Вы — Дед Мойоз?

Роберт резко обернулся и в изумлении уставился на маленькую девчушку, застывшую в дверях в белой ночной рубашке.

— Элси, — просипел он.

(Редактор. Как он узнал? И почему «просипел»?

Автор. Он не узнал, а догадался. И говорил с набитым ртом.)

— Вы — Дед Мойоз?

Роберт коснулся подбородка и вновь возблагодарил Небеса за то, что у него отросла борода. И решил, на короткое время, сыграть предлагаемую ему роль.

— Да, милая, — ответил он. — Решил, вот, заглянуть к тебе, узнать, какой бы ты хотела получить подарок.

— Вы, однако, пьипознились. Вьеде бы вам следовало зайти к нам этим утйом.

(Редактор. Великолепно! Я даже готов согласиться с отсутствием синички. Но что Элси делает внизу?

Автор. Роберт задаст ей этот вопрос.

Редактор. Да, но уж скажите мне… по-дружески.

Автор. Она забыла в столовой куклу и не могла без нее уснуть.

Редактор. Понятное дело.)

— Я, конечно, припозднился, — с улыбкой ответил Роберт, — но и тебе тоже давно следует лежать в постельке.

Отменная еда и вино сделали свое дело: настроение у Хардроу заметно улучшилось. И роль Деда Мороза он играл безо всякого труда.

— Так чем я обязан нашей встрече в столь поздний час? — полюбопытствовал он.

— Я спустилась вниз за куклой, — ответила Элси. — Той, что вы пьислали мне этим утйом, помните?

— Разумеется, моя милая.

— А сто вы пьинесли мне тепей, Дед Мойоз?

Роберт аж подпрыгнул. Действительно, разве может Дед Мороз прийти в дом без подарка? А что он мог ей предложить? Остатки индейки, чашу для ополаскивания пальцев, старую шляпу… нет, не то.