Новый призрак, до боли похожий на нее, принялся плакать, сначала еле слышно. Плач все усиливался, пока мерцающую фигурку не начала бить дрожь.

Боль вызвала эти слезы. Она чувствовала удушливые волны отчаяния, исходившие от призрака, – или это была ее собственная боль?

Видение начало быстро, ужасающе стареть – кожа разлагалась, кости разрушались. Джулиана открыла рот в безмолвном крике, чувствуя каждое мучительное мгновение.

Но не так, как обычно. Да, видение обливалось слезами, но Джулиана не ощущала физических страданий. Боль пряталась в глубине ее души, обжигающая, пульсирующая, ищущая хоть какого-то облегчения. А ее сердце было… вместилищем боли, словно его разрезали надвое, оставив незаживающую рану.

Джулиана отвернулась, чтобы не видеть привидения, не желая быть свидетелем собственной ужасной смерти. Боль не прекратилась, а, наоборот, усилилась. В то время как она отвела взгляд, чтобы не видеть происходящего, и заткнула уши, чтобы не слышать предсмертной агонии призрака, ее чувства обратились внутрь, увеличив муку в душе.

Ничто никогда не причиняло ей таких ужасных страданий. Она была уверена, что они будут длиться вечно.

Внезапно видение ее тела исчезло, уступив место робкой кузине Байрона Рэдфорда Мэри. Ее рыжие локоны были аккуратно собраны на затылке, на губах играла трепетная улыбка, озаряя лицо предвкушением и надеждой. В руках она сжимала несколько белых цветков. Появился Айан и посмотрел на девушку. Он улыбнулся ей в ответ, но скорее покорно, чем радостно.

Затем он медленно вынул шпильки из волос Мэри, и шелковистая масса рассыпалась по ее плечам. Цветы девушки исчезли, когда она подняла руки, чтобы обнять Айана, и Джулиана отчетливо увидела блеск свадебной ленточки. Шок, а за ним протест обрушились на нее, словно смерч. Она едва могла дышать.

Затем Айан наклонился, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на розовых губах Мэри.

Боль Джулианы удвоилась, а затем утроилась, когда Айан снова завладел ртом Мэри, на этот раз в более глубоком поцелуе.

Когда он потянулся к пуговицам на платье Мэри, сердце Джулианы, в очередной раз отозвавшись ужасной, острой болью, забилось в груди, словно отголоски погребального звона…

Глаза Джулианы распахнулись, словно ее веки подняла какая-то невидимая сила. Тяжело дыша, она окинула взглядом холодную комнату. Морозный воздух мгновенно остудил ее покрытую потом кожу. Каждый раз, когда она выдыхала, в воздухе появлялось белое облачко. Запах роз витал в комнате.

Она задрожала и попыталась успокоить дыхание. Какой ужасный ночной кошмар! Слава Богу, это всего лишь сон.

Но ночное послание не оставило Джулиану равнодушной. Она все еще любила Айана – это было невероятно, неизбежно, неоспоримо.

Она закрыла лицо руками. А как же все уловки, к которым он прибегал, чтобы вертеть ею, как марионеткой? Ее гордость злило желание сердца сдаться. Как она могла любить его, выйти за него замуж, зная, что он без конца плел интриги, надеясь поймать ее в ловушку, чтобы получить своего племенного жеребца и конюшни для разведения лошадей, о которых он всегда мечтал?

Однако как она могла позволить ему уйти и после этого жить с этой ужасной болью, жить без него до конца своих дней?

Прерывисто вздохнув, Джулиана попыталась привести в порядок сумбурные мысли. Было ли желание основать конюшни единственной причиной, по которой Айан обманул ее? Любил ли он ее когда-нибудь?

Как-то, каким-то образом она должна узнать правду и принять решение относительно своего будущего, прежде чем Айан женится на серой мышке Мэри… и ее постигнет судьба Каролины Линфорд, чей удел – вечно страдать от разбитого сердца.

Джулиана встала поздно.