Харуки Мураками. Рождество овцы
Был самый разгар лета, когда человека-овцу попросили написать рождественскую песню. И он, и пришедший с этой просьбой заказчик обливались потом в своих летних овечьих костюмах. Нелегко приходитсялось овцам в жару. А наш знакомый овца был так беден, что не мог купить себе кондиционер. И лишь лёгкий ветерок вентилятора обдувал уши собеседников. -- В нашем "Обществе овец", -- начал заказчик, предварительно ослабив молнию, чтобы ветерок попадал внутрь костюма, -- раз в год выбирают талантливого музыканта, который сочиняет мелодию для ублажения Его Преосвященства Святого Овцы. Мелодию играют в день Рождества. В этом году выбор пал на тебя. -- Спасибо, -- поблагодарил овца. -- Но нынешний год -- необычный. На него приходится 2500-летняя годовщина кончины Его Преосвященства, поэтому мелодия должна быть достойна этой даты, -- сказал мужчина. -- Ах, вот что! -- воскликнул овца, почёсывая за ухом. А про себя подумал: "До Рождества ещё целых четыре с половиной месяца. Времени предостаточно, чтобы написать красивую овечью мелодию". И, горделиво выпятив грудь, сказал: "Всё будет в порядке. Не беспокойтесь! Я уверен -музыка выйдет, что надо!" Однако прошёл сентябрь, за ним -- октябрь, ноябрь, а овца всё никак не мог приняться за заказ. Он днями напролёт работал в магазине пончиков и мог заниматься сочинением музыки только в редкие свободные вечерние часы. Но стоило ему сесть за инструмент, как с первого этажа приходила хозяйка дома и стучала в дверь. Так было и на этот раз. -- Немедленно прекрати! Из-за тебя не слышно телевизор. -- Извините, но не могли бы вы потерпеть до Рождества? -- робко попросил овца. -- Не говори глупостей, -- прикрикнула хозяйка. -- Не нравится -проваливай отсюда! Над нами и так смеются, что пустили тебя жить. Большего мы уже не потерпим, хватит! Овца в расстроенных чувствах смотрел на календарь. До Рождества оставалось всего четыре дня, но обещанная мелодия не продвигалась ни на такт. А всё из-за того, что он не имел возможности играть на пианино. С понурым видом ел он в парке обеденный пончик, когда мимо прошёл профессор-овца. -- Что случилось? -- спросил профессор. -- На тебе лица нет! На носу Рождество. Так не годится! -- Вот из-за этого самого Рождества все мои беды, -- ответил овца и рассказал всё, как есть. -- Хм-м, -- пригладил усы профессор. -- В таком случае я смогу тебе помочь. -- Правда? -- подозрительно спросил овца. А всё потому, что по городу ходили слухи о странных исследованиях профессора, касавшихся исключительно овец, из-за чего его считали странным учёным. -- Почему бы и нет! -- сказал профессор-овца. -- Приходи ко мне домой в шесть часов, и я расскажу тебе об одном хорошем способе. А пока... ничего, если я возьму вот этот пончик? И, не услышав в ответ ни "да, конечно", ни "пожалуйста", причмокивая, съел его. Вечером овца пошёл к профессору, прихватив для него гостинец -- шесть румяных пончиков. Профессор жил в очень старом кирпичном доме. Деревья вокруг дома были подстрижены в форме овец. Куда ни глянь: и дверной звонок, и колонны, и каменная дорожка -- сплошные овцы. "Вот это да!" -- подумал овца. Профессор махом уплёл четыре пончика, положив оставшиеся два на полку. Затем облизал пальцы и доел остававшиеся на столе крошки. "Это же надо, так любить пончики!" -- подумал овца. Тщательно облизав пальцы, профессор достал с полки толстую книгу, на обложке которой было написано "История овец". -- Ну вот, дружище, -- начал он важным тоном, -- в этой книге имеется всё, что касается овец вплоть до причины, которая мешает тебе написать мелодию. -- Профессор, но я уже знаю эту причину. Просто домохозяйка не подпускает меня к пианино. Если бы мне только позволили на нём играть... -- Нет-нет, -- покачал головой профессор. |
