– Это точно. Что же плюс вашим умственным способностям. В таком случае, я сейчас изложу вам свою точку зрения, а вы не перебивайте – это здорово сэкономит время.

– Без проблем, – Кольм уселся поудобнее. В принципе, он уже подозревал, о чем с ним хотят поговорить. – Я весь внимание.

– Понимаете, Семен Петрович, – судя по тону Коломийца, тема ему была крайне неприятна, – мы все очень благодарны за то, что вы для нас сделали. У нас, знаете ли, не так много племянниц, а Таньку вы, если ей верить, спасли от верной смерти.

– Ну, там была такая неразбериха, что кто, кого и когда спас трудно сказать.

– Не скромничайте. Впрочем, главное не это. Татьяна отзывается о вас в самых восторженных тонах.

– Гм… Услышав такое от вас, я могу лишь удивиться. Мне казалось…

– Семен Петрович, – Коломиец вздохнул. – Не все ли равно, что вам казалось? Главное, эта сопля, похоже, в вас влюбилась по самые уши.

– Бывает…

– Да, бывает. И это очень плохо. Во-первых, отношения, возникшие в подобных обстоятельствах, редко бывают долговечными. Во-вторых…

– Во-вторых, мы из разных слоев общества, имеем разные материальные капиталы, образование и интересы. В-третьих, вы считаете, что она достойна большего и наверняка держите на примете кого-нибудь более перспективного. Из вашего круга. Может, и еще что-то, но суть не в этом. Я путаюсь под ногами, и вам очень хочется, чтобы мы с Татьяной Ивановной более никогда и ни под каким соусом не встречались. Я правильно вас понял?

– Вы излишне прямолинейны, но – да.

Кольм задумался. Его собеседник, по-своему интерпретировав паузу, негромко сказал:

– Если дело в…

– Стоп, – Кольм резко поднял руку открытой ладонью вперед. – Хотите предложить деньги, карьеру и покровительство?

– Я вам уже говорил, что вы излишне прямолинейны? – улыбка Коломийца была вымученной.

– Говорили. Мне ничего не надо, извините. Просто потому, что я изначально не строил насчет Татьяны никаких планов. Хотя бы даже потому, что все ваши аргументы просчитал еще раньше вас. Она хорошая девушка, и я не хочу ломать ей жизнь. Единственный вопрос. Инициатива ваша или ее родителей?

– Родители ее погибли в авиакатастрофе. Давно. Но инициатива и впрямь не моя. Жены.

– Я так и думал. Не волнуйтесь. Долечусь – и вернусь на корабль. А вы просто придержите ее на Нигерии пока что. Время пройдет – все забудется…

Коломиец уже давно ушел, на улице потихоньку смеркалось, и палату заполнял голубоватый полумрак, а Кольм все сидел в кресле, механически вертя в руках большое ярко-красное яблоко. На душе было гадко.

Самое смешное, к разговору этому Кольм был готов еще до своего возвращения на Урал. Несмотря на возмутительную для своего звания молодость, просчитывать варианты он умел отлично. Все же мозг пилота истребителя просто обязан работать не хуже тактического компьютера. Те, кто не может заставить его трудиться, очень быстро становятся мертвыми пилотами. То, что к нему кто-нибудь придет именно по этому вопросу, он вычислил давным-давно, морально был готов, считал расклады вполне логичными и справедливыми, а Татьяну рассматривал лишь как хорошего собеседника и храбрую, пускай даже и взбалмошную девицу. Все так. Только вот мерзкое чувство, что он кого-то или что-то предал, никуда не делось.

К черту! Пилот ощутил на руке что-то мерзкое и жидкое, и это ощущение разом вывело его из оцепенения. Яблочное пюре… Он так сжал это проклятое яблоко, что раздавил его.