Но я не ждала, что наш разговор будет таким. Викарий, очевидно, тоже. Он взял пачку сигарет, предложил мне, а когда я отрицательно помотала головой, сказал: «Вот разумная женщина», — улыбнулся и закурил сам.

Я сделала первый ход:

— Вы упомянули, что говорили с леди Брэндон и что она сказала вам о моей поездке в Тодхолл?

— В точности так. Да. Из ее слов я понял, что вы намерены остановиться в Розовом коттедже и что она просила миссис Паскоу открыть его вам. Я надеюсь, там все в порядке? Он пустовал уже довольно давно.

— Все в порядке, спасибо. Я не собираюсь, то есть не собиралась оставаться там больше, чем на пару дней.

— В самом деле?.. — Обезоруживающе острый взгляд поверх очков. — Означает ли это, что вы намерены остаться на более долгий срок?

— Мне, может быть, придется. Из-за этого я и пришла к вам. Леди Брэндон говорила вам о цели моего приезда?

— Безусловно. Она упоминала, что ваша бабушка решила обосноваться в Шотландии и просила вас съездить сюда забрать из коттеджа вещи и проследить за их отправкой на север. Должен признаться, миссис Херрик, что узнал об этом с сожалением. Ваша бабушка — очень сильный человек, очень сильный, и я всегда с удовольствием посещал ваш дом.

— Она не особенно прилежно ходила в церковь. Я, во всяком случае, такого за ней не припомню, — я улыбнулась. — Правда, она с точностью часового механизма выпроваживала в церковь меня, а также в воскресную школу и так далее, но сама почти не ходила со мной. А вот тетя Бетси иногда меня сопровождала.

— Ах, да. Достойная старая леди, — осторожно сказал викарий.

Сдержанность так явно отразилась на его лице, что я рассмеялась:

— Только не говорите, что не знали об ее обыкновении сидеть снаружи, во дворе церкви, пока не закончится служба, если оскверняли истинную веру — ее собственную? Вам должны были об этом сказать, и держу пари, что тетя Бетси сама это сделала!

— Вы бы выиграли пари. Да… Ваша тетя имела привычку совершенно определенно заявлять о своем мнении. Но, в конце концов, она вырастила вас и вполне правильно воспитала.

— Только для того, чтобы быть уверенной, что я не выкину чего-нибудь, в смысле, не впаду в грех.

Еще один пронзительный взгляд поверх полукруглых стекол:

— В самом деле?.. Грехи детей. Да, вы собирались поведать мне, почему решили продлить свое пребывание. Надеюсь, ничего не произошло? Вы, кажется, упоминали, что с коттеджем все в порядке?

— Со мной точно все в порядке. Но случилось нечто странное. У бабушки было несколько безделушек, которые лежали у нее в тайнике, и они пропали.

— Пропали?

— Исчезли. Украдены. Те вещи, которые она специально просила меня привезти.

— Ох, это огорчительно слышать. Чрезвычайно неприятно. Полагаю, вы тщательно их искали?

— Нет, еще нет. Они должны были лежать там, куда она их спрятала, но от них не осталось и следа.

— Ваша бабушка не могла ошибиться? Просто забыть, куда она все положила.

— Непохоже. Это потайной, запирающийся на ключ шкафчик, встроенный в стену и заклеенный обоями. Ключ от него она куда-то спрятала. Она забыла, куда именно, и у меня еще не было времени поискать его, но когда я взглянула на шкафчик вчера вечером, оказалось, что обои с него уже срезали. Кто-то содрал и обои, и штукатурку, чтобы добраться до дверцы, и тайник оказался пуст.

— Господи Боже мой… Это скверно, очень скверно. Означает ли это… Думаете ли вы, что воры нашли ключ?

— Без этого они ничего бы не сделали.