– А она все-таки нанесла тебе этот удар?..

Нет, не отвечай, я и сам вижу, что тебе пришлось нелегко. – Константин тяжело вздохнул и, глядя Флоренс прямо в лицо, сказал:

– Я хочу, чтобы ты знала, Флоренс: в день похорон моей матери я не желал видеть около себя ни единого человека, кроме тебя. Ты мне веришь?

Флоренс замерла.

Неужели это была правда?

– Константин, я… Но как же тогда?..

Он схватил ее руки и крепко сжал их.

– Ты веришь мне, Флоренс?

Она потрясенно смотрела на него. Ей безумно хотелось поверить ему, но…

Флоренс отрицательно покачала головой.

– Не могу, Константин. Впрочем, это все равно теперь ничего не меняет, так ведь? – Она высвободила свои руки из его. – Да, мы любили тогда друг друга. И да, я отдалась тебе не просто так, а по любви… Ты же очень легко дал мне уйти после всего произошедшего, как будто только того и ждал.

– Ты тогда плакала, помнишь? – охрипшим голосом спросил Константин.

Флоренс посмотрела на него расширенными от удивления глазами.

– Что?

– Я тоже тогда не сдержался и плакал. Но мои слезы породила невосполнимая утрата. Ты же плакала после того, как мы любили друг друга. А это большая разница, – многозначительно произнес Константин.

Да, она плакала. Но ее слезы были слезами счастья. Никогда еще она не ощущала себя так удивительно легко, никогда еще ее не переполняло такое безграничное блаженство!

– Константин… – Флоренс слегка нахмурила лоб, – я ушла от тебя только потому, что у нас был договор. Со смертью Александрины он потерял силу. Вот и все.

– И еще была Оливия, – кивнул он.

Да, еще была эта женщина, его любовница.

Начавшую было на что-то надеяться Флоренс словно окатили ледяной водой.

– Да, Оливия, – произнесла она безжизненным голосом. – Прости, Константин, но мне надо выйти, Она стремительно поднялась и поспешно покинула гостиную. Флоренс неудержимо влекло на улицу, к розам. Только они были поверенными всех ее тайн, только они никогда не предавали ее, даря тихую радость и отдохновение от житейских невзгод.

Остановившись у роскошного розового куста, вдыхая необыкновенно нежный аромат, Флоренс еле удерживалась от желания разрыдаться. Почему в жизни все так жестоко устроено, почему непреодолимые препятствия вечно мешают счастью?

– Да в том-то все и дело, глупышка, что никакой любовницы у меня тогда не было, тихо произнес Константин, бесшумно появляясь за ее спиной и обнимая за плечи. – У нас с Оливией все закончилось задолго до того, как мы с тобой встретились. Впрочем, что я говорю? Что закончилось? Ничего и не было!

Да, верно, поначалу нам показалось, что мы влюблены друг в друга и лишь обстоятельства мешают нам соединить наши судьбы. Как тебе известно, муж Оливии находился в таком состоянии, что бросить его, будучи женщиной порядочной и самоотверженной, она просто не могла. Но с течением времени мы поняли, что наши отношения ближе всего к дружеским. Мы, являясь коллегами, слишком часто виделись и нам было удобно и приятно проводить время в обществе друг друга, понимаешь?

Мне – потому что я не имел времени завязывать новые знакомства на стороне, ведь тогда я защищал диссертацию. А Оливии – потому что ее муж был прикован к инвалидному креслу. К тому же мы, два профессионала, могли вместе наблюдать за его здоровьем. Понятно тебе, дурочка?

Флоренс слушала его затаив дыхание. Она верила ему и не верила.

А Константин все говорил и говорил:

– Да, я предложил тебе стать моей женой, заботясь о душевном благополучии матери, которую горячо любил.