Когда я еще раз перечитал характеристику Шабо, меня потрясла одна вещь: ведь должность Фредерика в банке идеально подходила под его расстройство. Как и большинству параноиков, Шабо требовалась такая работа, где бы он мог проявлять себя как каратель, наказывать провинившихся и учить их морали. Будучи начальником банковской охраны, он имел возможность сосредоточиться на своей маниакальной потребности предотвращать любое нападение на подконтрольную ему территорию. Охраняя банк, он тем самым как бы подсознательно охранял самого себя.

Как ни парадоксально, но, предотвратив несколько банковских ограблений (даже если просто предположить такое), он все же не смог защитить себя от нападений других людей, и в свое время был уволен. Может быть, это и вызывало его страдания.

Болезненная мнительность Шабо и недоверие к людям делали лечение в госпитале сложным, если не полностью бесперспективным. За последние полтора года его выписывали и возвращали назад в «Хэйзелвуд» четыре раза. Может быть, госпиталь для ветеранов являлся полем какой-то другой его деятельности? Или он просто выбрал его местом своего временного убежища?

И, что самое загадочное, почему он до сих пор оставался на месте?

Глава 110

Утром в понедельник я снова отправился на работу в «Хэйзелвуд». Я приоделся в длиннющую белую рубаху и широченные вельветовые штаны, которые прекрасно скрывали кобуру, пристегнутую к моей ноге. На этот раз в качестве помощника врача нам добавили еще одного сотрудника: агента ФБР Джека Уотерхауса. Сэмпсон продолжал стоять в дверях, но теперь он работал только на пятом этаже.

Фредерик Шабо по-прежнему не предпринимал никаких действий, вызывающих подозрение, и ничем примечательным себя не проявлял. Три дня напролет он вообще не выходил из своей палаты. Большую часть времени он попросту спал, а иногда играл на своем стареньком портативном компьютере.

Чем же, черт возьми, он занимался на самом деле? Знал ли о том, что мы ведем за ним наблюдение?

В среду вечером, после окончания смены, я встретился с Бетси в административном корпусе госпиталя. Она пришла в темно-синем костюме и таких же туфлях на высоких каблуках, вновь превратившись в очень деловую женщину. Иногда мне казалось, что передо мной находится совершенно другой человек, далекий и занятый чем-то своим.

Бетси была очень расстроена, не меньше, чем я сам.

— Получается, что он разрабатывал свой план по крайней мере четыре года, верно? Предположим, что он где-то надежно спрятал свои пятнадцать миллионов. Чтобы получить их, ему пришлось совершить несколько убийств. И вот теперь, после всего этого, он протирает задницу здесь, в «Хэйзелвуде»? Все что угодно, но только не это!

Я поделился с ней тем, что сам думал о Шабо:

— Это самый настоящий параноик. Он просто психопат. Не исключено, что он знает о нашем присутствии. Возможно, будет лучше, если мы исчезнем из госпиталя и начнем вести наружное наблюдение. Доктор Чоффи разрешил ему не только выходить на территорию госпиталя, но и за ее пределы. Шабо может покидать свою палату, когда ему вздумается.

Пока я говорил, Бетси нервно оттягивала лацканы своего пиджака. Я уже начал беспокоиться, что вслед за этим она в отчаянии начнет рвать на себе волосы.

— Но он никуда не выходит! Он просто пятидесятилетний бездельник, никчемный человек и самый обыкновенный неудачник!

— Бетси, я знаю. Я наблюдал за тем, как Шабо спит и играет в какие-то интернетовские игры три дня подряд.

Она прыснула:

— Итак, получается, что, совершив пять идеальных преступлений, он решил уйти на покой и погрязнуть в безделье.

— Да. Он же ненормальный.

— А тебе не хочется узнать, что новенького удалось разузнать за день мне? — наконец, спросила она.