А младший бог меч поднял. Книва зажмурился и голову запрокинул, горло подставляя…

Но не стал ему кровь выпускать чужой бог, а разрезал путы, и стали руки Книвы свободны. Книва глаза открыл и увидел, что не гневается на него чужой бог, а приязнь источает. Приязнь бога была… она была как ворчание старого Ханалы. Но она была. И под напором этой божественной приязни нечистота, что сидела в Книве, вдруг съежилась и вышла вон. И не стало ее. Бог избавил Книву от нечистоты.

Вне себя от радости Книва запрокинул голову и издал боевой клич. Сорвал с пояса квеманскую голову, в небо швырнул. Пусть чужие боги потешатся, глядя на квеманскую голову, кувыркающуюся в небе.

Старший бог равнодушно проводил взглядом голову.

И понял Книва, что не квеманские это боги. Не было им дела до квеманской головы.

Старший сероглазый бог что-то сказал второму, оскалился, сильно хлопнул Книву по плечу.

Книву наполнила гордость. Бог коснулся его! Эх, жаль, Нидада не видит.

Теперь Книве было жалко Нидаду.

Молодой бог, который только что дружески ухмылялся Книве, вдруг сделался строг. И старший бог нахмурился.

Стало быть, так надо. Стало быть, должен был Нидада умереть.

Книва кивнул. Воин должен быть сметливым. Иначе не быть ему воином. Убьют.

Алексей Коршунов. Борт «Союз ТМ-М-4»

– Погоди… Вон глянь, там грозовой фронт подходит. – Алексей отодвинулся от иллюминатора, вытер пот.

Господи, жарко-то как! И все жарче становится.

Коршунов поглядел на свои руки, обтянутые серебристой тканью «пингвина», сжал кулаки, разжал. Ладони влажные. Противно. Хотя жара – это семечки. Кабы только жара…

После последней коррекции они окончательно потеряли закрутку. Энергия от солнечных батарей почти не идет. Соответственно, и система охлаждения почти не работает. А чтобы она работала, солнечные батареи должны быть, по возможности, всегда обращенными к Солнцу. Для этого кораблю следует придать вращательный момент. При этом скорость вращения должна быть синхронизирована со скоростью вращения вокруг Земли. Это и называется закруткой…

Алексей поймал себя на том, что бормочет себе под нос. Совсем крыша едет…

– Где, говоришь, фронт твой? – Геннадий придвинулся к иллюминатору.

– Да вон там, – буркнул Алексей.

– Где – «там»?

– Просвет в облачном слое в форме женской фигуры видишь?

– Этот, что ли, к югу? С титьками? – Командир висел вверх ногами, уцепясь за плечо Алексея.

На подполковнике Черепанове – такой же «пингвин». Из ворота торчит толстая борцовская шея, плавно переходящая в затылок. Мощный затылок. Подразумевающий словарь из десяти матерных слов и почти полное отсутствие мозгов в черепной коробке.

Как в анекдоте: «У вашего телохранителя сквозное ранение головы. Пуля вошла в височную кость – вышла из затылочной. Но жить будет, мозг не задет».

Несмотря на рельефную затылочную мускулатуру, мозги у командира есть. Причем, если подходить объективно, – получше, чем у Алексея, хотя Коршунов – тоже не дурак. Кандидат физико-математических наук как-никак.

– Ага. С титьками. От него на север смотри.