Изменить размер шрифта - +
– Если б мне нечего было сказать, я бы не пришел. Стал бы я по пустякам транжирить время такого занятого человека, как ты… Короче, слушай и запоминай. На Кантемировской до недавнего месилова всем заправляли абхазы. Толкали там спайс и более дешевый «кумар»…

 

– Это мне известно, – нетерпеливо перебил собеседника Гуров.

 

– Блеклый сломал их. Абхазцы согласились прикрыть свою лавочку и работать под его руководством. Кто у них там за главного, я не знаю, но послезавтра в полдень состоится передача крупной партии «мета». Будут абхазские дилеры и будут поставщики от Блеклого. На углу Каширской и Большой Верхней заброшенная стройка, за ней – пустырь. На нем и свершится сделка. От Блеклого будут две машины прикрытия, может быть, три. Кто именно – не в курсе. Информация пока держится в секрете. Понятное дело, что со стороны абхазцев стрелки тоже будут, но не думаю, что особо много. Договоренность-то уже достигнута, пальба не планируется. Прикрытие – просто формальность.

 

– Можно брать всех?

 

– Да ради бога! Не мне тебя учить, сыщик! Но главное – не упустите поставщика Блеклого. Он – самая важная фигура в этой сделке, и через него можно потянуть за нужную ниточку. Там не все так хитро устроено, как в структуре боевиков… Одним словом, появятся шансы.

 

Эскалатор кончился. Гуров первым сошел со ступеней. Мужчина в черном следом за ним.

 

– Ручкаться не будем. Удачи, полковник Гуров!

 

Он двинулся влево, а сыщик, постояв на месте секунд тридцать, направился в противоположную сторону.

 

Шершень докурил сигарету, чуть приспустил боковое стекло и швырнул окурок на мокрый асфальт. Легкий моросящий дождик отстукивал незамысловатый ритм на лобовом стекле «Ниссана». В салоне негромко играла музыка.

 

– Кол, сколько времени? – спросил он.

 

Сидящий за рулем мужчина в красной куртке с поперечными оранжевыми полосами и бейсболке «Найк» коротко бросил взгляд на часы и ответил:

 

– Половина девятого.

 

– Что-то они сегодня запаздывают. – Шершень откинулся на спинку сиденья. – Обычно в восемь или, на крайняк, в начале девятого как минимум один «бегунок» уже на точке, а то и двое.

 

Здоровенный детина, сидевший за спиной Шершня, промычал что-то нечленораздельное, затолкав в огромную пасть добрую половину хот-дога.

 

– Чего? – бросив взгляд в зеркало заднего вида, поморщился Шершень.

 

Проглотив все то, что было у него во рту, и старательно облизав пальцы, здоровяк произнес:

 

– Я говорю, может, они не придут сегодня. – Голос его звучал глухо и надтреснуто, за что подельники и окрестили здоровяка Трубой. – Ну, типа, дождик… хреновая торговля…

 

– Они придут, – решительно парировал Шершень.

 

Словно в подтверждение его слов из-за поворота на крейсерской скорости вырулил спортивный мотоцикл, лихо въехал на тротуар и остановился в тенистой аллее рядом с корявой березкой. Худощавый парнишка слез с мотоцикла, снял шлем и, повесив его на руль, коротко огляделся. Его жесткие соломенные волосы торчали в разные стороны.

 

– Че-то молокосос какой-то… Не лажа ли? – недоверчиво прищурился Кол.

 

– Нет, не лажа. – Шершень расстегнул куртку и вытащил из-за пояса черный «глок». Неторопливо накрутил на дуло глушитель. – Это ж «бегунок»… Туда одни молокососы и идут…

 

Труба доел хот-дог и, вытерев руки о джинсы, достал оружие.

Быстрый переход