И вот наконец Юний дождался-таки своего: почувствовав замысел Сергия, уклонился, нырнул ничком на песок, одновременно ударив краем щита по босым ногам «фракийца». Тот замычал от боли, замахнулся мечом, однако Рысь все же успел выпрямиться и нанести ему удар в грудь – не такой сильный, как хотелось бы, скользящий даже, но весьма чувствительный.

– Стоп! – хлопнул в ладоши ланиста.

Бой закончился, и соперники, тяжело дыша, принялись освобождаться от доспехов. Сняв шлем, Юний перехватил взгляд Сергия, наполненный ненавистью и злобой, и понял, что нажил себе нешуточного врага. То же подтвердил и Каллид – покрытый шрамами ветеран-тренер. Сергий занимал в школе особое положение: он был римлянином, сознательно отказавшимся от своих гражданских прав ради гладиаторской славы. Упорно тренируясь, он достиг и мастерства, и славы и теперь недаром считался одним из самых искусных бойцов. За время боев он скопил немалое количество денег, на которые, если верить Каллиду, уже успел открыть лупанарий. Тем не менее Сергий был достаточно скуп и считал каждый асс.

– Теперь он вдвойне возненавидит тебя, – предупредил Каллид. – Из-за своего проигрыша и из-за несчастных сестерциев, которые ему обещал ланиста. Теперь эти деньги получишь ты, только не сейчас, а после первого боя.

– А когда он будет?

– В сатурналии, на второй день после декабрьских ид. Устроитель игр – сам император, божественный Александр Север. – Каллид почесал затылок и неожиданно пригласил Юния в гости, а жил он тут же, в казарме, на третьем этаже.

– А стражники? – поднял глаза гладиатор. – Они разрешат? Ведь я тут пока что на положении новичка, хорошо хоть не «деревяхи».

Каллид засмеялся – «деревяхами» именовали совсем неопытных гладиаторов, во время тренировок сражавшихся деревянными мечами.

– Разрешат?! – ухмыльнулся он. – Это мне-то, Блистающему Каллиду, спрашивать разрешения? Идем, я предупрежу надсмотрщиков.

Комната ветерана оказалась небольшой, но опрятной – с жаровней и тремя узенькими, застланными мягкой тканью ложами, меж которых стоял столик и подставки для амфор с вином. Бедновато, конечно, но все же куда лучше, чем у многих римлян, к тому же Каллид вряд ли что-то платил за жилье ланисте. А в доходных домах квартиры обходились недешево, особенно просторные, на первых этажах.

– Ты здорово бьешься, – налив из кувшина вина в глиняные кружки, похвалил гостя тренер. – Сразу чувствуется – в провинциях еще остались настоящие бойцы, верные гладиаторскому искусству.

– Ты хочешь сказать, таких уже нет в Риме? – Поставив кружку на стол, Рысь недоверчиво посмотрел на собеседника.

Ветеран засмеялся:

– Не то чтобы совсем нет – вот, тот же Сергий неплохой боец, хоть и, между нами, человек нехороший, еще несколько имен – и все! Понимаешь, это уже не надо римлянам! У плебса нет охоты наблюдать красивые поединки, да их и не очень-то разглядишь с верхних ярусов. Кровь! Разорванное мясо и кровавые реки – вот что нужно толпе! Для того чтоб оценить хороший бой, надо кое в чем разбираться – в оружии, в тактике. Охлосу не нужно этого, он не привык и не хочет думать.

– Ты сказал «охлос»? – переспросил Юний.

– Да, у нас, в Греции – я ведь из Афин, – так называют лишенную всякого разума толпу, падкую на дешевые развлечения.