Садитесь, пожалуйста. Это Ричард Мелтон.
Мужчины обменялись рукопожатием. – Надеюсь, вы знакомы с Джеффом Коннорсом? – Разумеется. Вам бы следовало сражаться на бейсбольном поле, Джефф, вместо того чтобы рассуждать об игре. – Жаль, что ничего не выйдет, – вздохнул Джефф. Репортаж из Франции сменился рекламным роликом. Гэри молча дожидался окончания рекламы. – Готовность, – объявила Анастасия из аппаратной. – Даем запись. И стала молча поднимать пальцы: первый, второй, третий. На экране возник фасад Джорджтау некого музея искусств. Комментатор, ежась под холодным ветром, сжимал в руке микрофон. – Мы стоим перед Джорджтаунским музеем искусств, где сейчас проходит церемония по случаю вручения мистером Гэри Уинтропом пожертвования в размере пятидесяти миллионов долларов. Давайте посмотрим, как это было. Он переступил порог музея и оказался в просторном зале, где вокруг Гэри Уинтропа собрались городские чиновники, члены правительства и телерепортеры. Директор музея Морган Ормонд вручал Уинтропу большую табличку. – Мистер Уинтроп, от имени музея, совета попечителей и тех посетителей, что приходят сюда, хочу поблагодарить вас за щедрый дар. Застрекотали камеры. – Надеюсь, это даст молодым американским художникам шанс не только выразить себя, но и добиться признания своего таланта по всему миру, – ответил Уинтроп. Собравшиеся зааплодировали. – Это был Билл Толанд из Джорджтаунского музея искусств. Вызываю студию. Дейна? Зажегся красный индикатор камеры. – Спасибо, Билл. Думаю, сегодня нам повезло. Мистер Гэри Уинтроп был так добр, что согласился прийти в студию и рассказать о назначении столь невероятно огромного пожертвования. Камера захватила угол пошире, наплывая на лицо Гэри Уинтропа. – Скажите, мистер Уинтроп, ваше пятидесятимиллионное пожертвование будет использовано для закупки новых картин? – Нет. На постройку нового крыла, в котором будут размещаться работы молодых американских художников, у которых иначе может просто не появиться возможности показать, на что они способны. Часть фонда пойдет на стипендии для одаренных американских детей. Возможно, они слышали о французских импрессионистах, но хочется, чтобы узнали получше собственное наследие, таких американских мастеров, как Сарджент, Гомер и Ремингтон. Эти деньги помогут молодым художникам воплотить свои замыслы и пробудить у подростков интерес к искусству. – Ходят слухи, что вы собираетесь баллотироваться в сенат, – продолжала Дейна. – Это правда? – Решил попытать счастья, – улыбнулся Уинтроп. – По-видимому, удача вам улыбнулась. По результатам опроса ваш рейтинг намного выше, чем у остальных кандидатов. Гэри Уинтроп кивнул. – У моей семьи долгий послужной список в правительственных кругах. Если я могу быть полезен этой стране, сделаю все, что от меня зависит, и исполню свой долг. – Благодарю за то, что были с нами, мистер Уинтроп. – Спасибо вам. Во время очередного перерыва на рекламу Гэри Уинтроп попрощался и оставил студию. – Побольше бы в конгрессе таких, как он, – вздохнул Джефф Коннорс. – Аминь. – Может, нам следовало бы клонировать его. Кстати, как там Кемаль? Дейна мучительно поморщилась. – Джефф, пожалуйста, не связывай Кемаля и клонирование. Этого мне не вынести. – Надеюсь, сегодняшние школьные неприятности закончились благополучно? – Да…, на сегодня. Завтра же… – Начинаем, – перебила Анастасия. – Три…, два…, один… Загорелся красный свет. |