— Прошу вас, скажите мне, что лежит у вас на сердце. Я понимаю, что в ваших словах нет неуважения, и готов внимать вам.

— Ладно! — Ломбард наклонился в его сторону, нервно сжимая и разжимая большие натруженные руки. — Соль в том, что ваша культура, ваша психика не подходят к современной цивилизации. Это можно изменить, но изменение должно быть радикальным. Чтобы провести его, вы должны издать соответствующие постановления, организовать рекламную компанию, изменить систему образования и так далее. Без этого мы не стронемся с места.

— Возьмем, например, сиесту, — продолжал он. — В эту минуту на всей территории, где сейчас полдень, ни одно колесо не крутится, ни одна машина не двигается, никто не работает. Все валяются на солнце, бормочут стихи, напевают песенки, или попросту дремлют. Так нельзя, Вахино, если мы хотим создать настоящую цивилизацию! Плантации, шахты, фабрики, города! Мы просто ничего не добьемся при четырехчасовом рабочем дне! — Это верно. Но, может быть, у нас попросту нет энергии вашей расы? У вас, например, очень высокая активность щитовидной железы…

— Это дело привычки. Надо лишь научиться. Вовсе не требуется работать сверх сил. Для того, собственно, мы и механизируем вашу культуру, чтобы освободить вас от физических усилий и зависимости от капризов природы. Но машинной цивилизации не ужиться с таким множеством верований, обрядов и традиций, как у вас. На это просто нет времени. Жизнь слишком коротка, чтобы делать ее нелогичной. А вы все еще слишком напоминаете сконтариан, которые никак не могут расстаться со своими допотопными копьями.

— Традиции придают жизни ценность, наделяют ее смыслом…

— Технологическая культура создает собственные традиции. Со временем вы в этом убедитесь. Она создает собственный смысл и, думаю, что это — смысл грядущего. Если придерживаться устарелых обычаев, то никогда не догонишь истории. Ваша денежная система…

— Она очень практична.

— На свой лад. Но как вы сможете торговать с Землей, опираясь на серебряные монеты, когда солярианские деньги абстрактны? Вы будете вынуждены перейти на нашу систему и также ввести безналичные деньги. То же самое с вашей системой весов и мер, если вы хотите пользоваться нашими машинами и общаться с нашими учеными. Короче говоря, вам придется перенять от нас все.

— Да, хотя бы ваши социальные понятия, — добавил Ломбард через минуту. — Ничего странного, что вы не можете освоить планеты вашей собственной системы, раз каждый из вас мечтает быть похороненным там, где был рожден. Это прекрасное чувство — и только лишь. Вам придется избавиться от него, если вы собираетесь когда-либо достичь звезд.

— Даже ваша религия, — продолжал он с некоторым смущением, — простите меня, но ведь в самом деле… в ней встречаются понятия, которые современная наука категорически отвергает.

— Я — агностик, — спокойно ответил Вахино. — Но для многих религия Мауироа еще весьма жива.

— Если бы Великий Дом позволил нам прислать миссионеров, мы смогли бы обратить всех, скажем, в неопантеизм. Мне кажется, это значительно более прогрессивно и намного более научно, чем ваша мифология. Если вашему обществу так уж необходимо во что-то верить, пусть уж это будет религия, соответствующая фактам, которые современная технология вскоре и для вас сделает очевидными.

— Возможно. Я также допускаю, что наш семейный уклад слишком консервативен и старомоден на фоне современной организации общества… Да, тут требуются коренные перемены, а не обычная модернизация.

— Именно, — подхватил Ломбард. — Речь идет о полной перестройке образа мышления.