- Оссер?
Окликнувший его голос прозвучал тихо и робко, так тихо и робко тянется к свету лист папоротника и приходит весна, несущая с собой новые радости и надежды.
Он резко обернулся.
- Это я, Джубилит.
- Что ты здесь делаешь?
- Я прихожу сюда каждый день, - ответила она, указывая рукой на рощицу, раскинувшуюся на вершине горы. - Я укрываюсь там, поджидая тебя.
- Чего ты хочешь?
- Я бы хотела копать землю и носить камни, - ответила она, сплетая пальцы.
- Нет, - ответил он, отворачиваясь и принимаясь снова обозревать воздвигаемое сооружение.
- Почему пет?
- Никогда не спрашивай меня "почему". Потому что я так решил. Вот и все! Это мой тебе ответ.., тебе и остальным.
Она подошла и остановилась возле него.
- Ты строишь быстро.
- Так быстро в деревне не строят, - сказал он, чувствуя, что в ней назревает новое "почему", и ей трудно бороться с возникшим желанием.
- Я тоже хочу строить! - взмолилась девушка.
- Нет, - повторил свой отказ Оссер, и вдруг его глаза округлились, и он сломя голову бросился вниз. Свернув за угол недавно возведенной стены, он остановился и молча уставился на рабочего, который стоял и прохлаждался, но тут же, обернувшись, схватился за камень. Оссер презрительно улыбнулся и принялся ему помогать. Джубилит осталась стоять на месте и смотреть, не переставляя удивляться, как они слаженно работают.
Теперь не проходило и дня, чтобы она не побывала на стройке. Оссер перестал с ней разговаривать. Не отрывая глаз, она следила за тем, как солнечные лучи скользят но его гибкому телу, покрытому грудой мышц. Он стоял на земле уверенно и твердо, как крепкое дерево, как скала, но двигался стремительно, как грозовая туча. Для нерадивых его голос был как удар хлыста или рев разъяренного быка.
В деревне она видела его все реже и реже. Может, это было и к лучшему. Однажды, рано утром, он появился откуда ни возьмись, схватил одного из жителей, поднял над головой и швырнул на землю.
- Где я вчера приказал тебе быть, - прорычал он и, широко шагая, удалился.
Друзья подошли и подняли беднягу. Он кашлял и шатался, и тогда они отнесли его домой, чтобы тот отлежался.
Об этом эпизоде было решено не говорить Ренну. По деревне прошел слух, что никому не дано проникнуть в суть того, что задумал Оссер. Ренн призван был разъяснять те редкие явления, которые мало кто понимал, но даже Ренн порой бывал бессилен. Поэтому Оссера оставили в покое. Пусть поступает, как хочет. В конце концов строительство башни дело добровольное. Он свободен так же, как и они, и вправе пользоваться своей свободой.
На этот раз Джубилит ждала дольше обычного. Наступили сумерки. Она ждала до тех пор, пока рабочие по-одиночке и но двое не покинут строительную площадку, до тех пор, пока сам Оссер не взберется на близлежащую гору; до тех пор, пока он не остановится и не бросит прощальный взгляд на свое сооружение и не прикинет, что делать завтра; до тех пор, пока он тоже не направится в город.
Убедившись, что поблизости никого не видно, Джубилит скользнула вниз, к башне, обогнула ее и стала осторожно подниматься по лесам, громоздившимся на дальней стороне. Поднявшись, она огляделась Башня с незавершенной крышей взметнулась на четыре этажа. На каждом этаже, имевшем круглое поперечное сечение, располагались две комнаты; на первом их разделяла стена, ориентированная на запад и восток, на следующем - уже в противоположном направлении: юг-север и так далее.
В ее центре находилась шахта с лестницей в виде двойной спирали, одна как бы входила в другую. Таким образом, на каждом этаже было по два раздельных выхода. Сами же комнаты соединялись коридором. В каждой из комнат было по три окна, широкие изнутри и узкие снаружи.
Часть крыши, усеянной зубьями, перекрывал козырек. Он нависал над входом и имел проем, сквозь который человек, лежащий наверху, мог незаметно следить за теми, кто приближается к башне. |