Но я тоже был раздражен. Сколько мне пришлось всего вытерпеть! Сначала за мной увязались бандиты, потом наорал Чейм, осыпал бранью Лэш, пытаясь заморозить меня своими глазами, обрыгал Рыкун! А сейчас этот проклятущий герой приближался с таким видом, будто готовился к штурму Балаклавы.

Барр остановился напротив меня:

— Что еще вам надо, ищейка?

— Меня зовут Скотт. Шелл Скотт. Я бы хотел немного поговорить, мистер Барр. Если не возражаете.

— Возражаю! Вы что, забыли? Так что валите отсюда.

Я грустно покачал головой:

— Боюсь, не смогу. А вернее, не захочу. И на всякий случай, приятель, если вы не расслышали: меня зовут Скотт.

Как я уже говорил, у Барра было квадратное мускулистое лицо. Сейчас оно казалось мне еще более квадратным и мускулистым. Он напряг скулы, стиснул губы, нахмурил брови. Ямка на подбородке углубилась. Выглядело все это весьма эффектно. К тому же я заметил его сжатые кулаки.

— Смотрите, как бы я не сорвал с вас парик, — предупредил я. — Не доводите меня, мистер Барр. Личико я постараюсь вам не подпортить, но за другие места не отвечаю. Сверну шею, порву селезенку, отломаю каблуки.

Правая рука Барра, сжатая в огромный кулак, — с шрамами на пальцах — была опущена, и пока он ее не поднимал.

— А я смотрю, вы нахал!

— С нахалами и сам нахал. Кто первый начал хамить?

Он пожал плечами:

— Я начал, я и закончу.

Барр отступил назад, перенес всю тяжесть тела на левую ногу и, вне всяких сомнений, приготовился нанести мне удар.

— Я знаю, о чем в пятницу с вами говорил Джелликоу, — сказал я. И, пока Барр не замахнулся, добавил: — Но если вы меня ударите, я доставлю вас не в полицию, а в ближайшую больницу.

И опять произошло то же, что и утром. Агрессивное выражение исчезло с его лица. Даже сквозь загар было видно, как он побледнел. Черты лица, как и при первом нашем разговоре, болезненно исказились, кожа потускнела, поблекла. Только теперь это было более заметно. Наверное, оттого, что он был чисто выбрит. Перед любовной сценой, надо думать, полагается бриться.

— На что это вы намекали, упоминая про полицию?

— Избиение — это уголовное преступление, не так ли? — Я назвал ему дату, город, штат и приговор. — Вы выступали под именем Тигра Йейтса и были отличным боксером. Но и помимо ринга вы были парень не промах. Первые двое или трое дилетантов, которых вы уложили, не стали подавать на вас в суд. Профессионал, избивающий обычного гражданина, по сути дела, совершает преступление — нападение с применением смертельных приемов. Но вы, я думаю, об этом знаете.

Барр сложил на груди мощные руки:

— Ну, продолжайте.

— Однако в следующий раз вы отделали парня, оказавшегося мужем девчонки, которую вы угощали выпивкой. И он не пожелал вам этого простить. Короче, вы влипли в неприятную историю, и больше года вам пришлось провести в тюрьме. А потом бывший заключенный подался в Голливуд и стал знаменитым и богатым. — Я помолчал. — Но только и здесь вы ухитрились кое-кому напакостить. Правда ведь?

Барр молчал. Потом снова сказал:

— Продолжайте.

— Об этом вам и напомнил в пятницу Джелликоу.

Барр молча и как-то странно посмотрел на меня:

— Короче говоря, я не крал у старушек кошельки и не отнимал у детей сласти?

— Не начинайте все сначала, Барр. Мне удалось узнать, что Джелликоу встал на кривую дорожку шантажа.