Перед тем как припарковать машину у отеля «Кавендиш», я провел еще один, более приятный разговор с весьма любезной особой по имени Хейзл — очаровательной пылкой милашкой, сидевшей на коммутаторе Гамильтон-Билдинг в конце холла, позади моей конторы. Ее задачей было обслуживать входящие и исходящие звонки, но для меня она, по сути дела, была личной помощницей, моей «правой рукой», заместителем и к тому же красавицей, настоящей красавицей. Когда я положил на место трубку, она уже знала о деле, за которое я взялся, знала, что меня интересует, и готова была подключиться к работе.

Детектив отеля Хортер, мужчина с массивными бедрами, отпер номер Джелликоу, на двери которого почему-то висела табличка «Просьба не беспокоить», и пропустил меня вперед.

Я задержался в гостиной, оглядываясь по сторонам. Хортер тем временем прошел к двери в спальню и открыл ее.

— У-у! — произнес он, шагнув внутрь. — Вы только гляньте!

Я подошел и встал рядом с ним. Спальня выглядела так, будто по ней пронесся ураган. Покрывало и простыни были сдернуты с кровати, подушки валялись на полу, матрас был сдвинут. Три верхних ящика комода выдвинуты. Рубашки, майки, носки раскиданы на оранжевом ковре.

— Да, кто-то перевернул здесь все вверх дном, — заметил я.

— К тому же в спешке.

Я подошел к комоду и выдвинул нижний ящик. В нем лежали шорты и три ярких галстука: золотистый, красный и белый. В кожаном футляре в углу слева оказались запонки.

Верхний ящик был почти пуст. Там валялась пара плавок и три чистые, но скомканные футболки. Мое внимание привлек какой-то зеленый предмет. Он был похож на маленький камушек, величиной меньше горошины. С одной стороны он был гладкий и блестящий, с другой — шероховатый, как будто он был отколот от более крупного куска.

Ванная комната была в порядке. Туда, похоже, не заходили. В шкафу, кроме двух спортивных пиджаков и брюк, висели еще семь костюмов, отлично сшитых и отглаженных, все неброских расцветок. Одежда была классического кроя и куплена в магазине готового платья. Однако три галстука говорили о том, что желание покрасоваться было не чуждо исчезнувшему Уилфреду.

— Последний раз Джелликоу видели здесь утром в пятницу? — спросил я Хортера.

— Вроде бы, насколько мне известно.

— Что он собой представлял? — Я чуть улыбнулся и поправился: — Вернее, представляет? — Разумеется, никаких оснований считать его мертвым у меня не было. По крайней мере пока.

— Довольно приятный мужчина. Спокойный, сдержанный. Лет сорока пяти. Может, старше. Около шести футов росту, худощавый. — Он задумчиво сощурился. — Трудно сказать что-либо еще. Он не из тех, кто привлекает внимание.

— Если он не был здесь с пятницы, то обстановка, по-видимому, с тех пор не менялась. Почему же горничная сюда не заходила и не подняла шум?

— На двери с пятницы висит табличка «Просьба не беспокоить». Многие клиенты не хотят, чтобы по уик-эндам у них в номерах убирались. А сегодня еще слишком рано, и горничная не успела добраться до этих комнат.

Я кивнул:

— Давно живет здесь Джелликоу?

— Около года. Знаете, я, пожалуй, пойду доложу управляющему об этой катавасии.

— А я еще побуду здесь, ладно?

— Конечно, — разрешил Хортер и ушел.

Минут пять я осматривал в номере все, что можно, потом сел на кровать, закурил и стал рассматривать три найденные фотографии.

Две фотографии, глянцевые, размером восемнадцать на двадцать четыре, были стандартными рекламными открытками, выпускаемыми киностудией. На обеих была запечатлена Сильвия Ардент — жизнерадостная, брызжущая весельем, с сияющими глазами.