— Следователи просмотрели материалы Чейма. Часть из них изъяли; признание Огреста и другие. Некоторые страницы рукописи пересняли. Но она все-таки его собственность, и ты можешь забрать ее и передать хозяину.

— Отлично. С удовольствием доложу Чейму о ночных событиях. Отчасти я понимаю, почему этот хрыч скрывал от меня правду. Он сам причастен ко многим преступлениям. Но он должен был понимать, чем может обернуться его ложь для Джелликоу и других. И не в последнюю очередь для меня, поскольку я потерял много времени, принимая его липу за чистую монету. Лысый черт! Разумеется, он понимал, что не может сказать правду, иначе я упрятал бы его за решетку.

— И сейчас не поздно упрятать. — Сэм уже держал во рту сигару, а в руке спички. — Но в данный момент мистер Чейм нас не очень беспокоит. Можешь передать ему, в ближайшее время мы с ним побеседуем.

— Ладно. Передам. С удовольствием.

Сэмсон потер рукой глаза, держа в другой наготове спичку.

— Шелл, — устало сказал он, — многое из того, что ты сегодня говорил и на чем обосновывал свои нелепые действия, не блещет логикой. А что было бы, если бы твои выводы оказались ошибочными? Господи! Одна мысль об этом приводит меня в ужас! — Он покачал головой. — Бывает иногда, что ты действуешь разумно, но ты, конечно, не Шерлок Холмс.

— Слава богу, у нас появился ясновидец. Пусть он не блещет логикой, но зато общается с космосом.

— А вообще, Шелл, — сказал Сэм, чиркнув спичкой и зажигая сигару, — ты самый удачливый и свободный человек в мире.

— Удачливость не имеет к делу никакого отношения, — холодно ответил я и встал. — А «свободный» звучит так, будто я чего-то избежал, и вряд ли подходит для описания моих действий… Фу, какая гадость! — В дверях я обернулся и сказал: — Да, черт возьми, мне немного повезло. Но это не значит, что я дурак. — Облако едкого дыма доплыло до меня, но я устоял. — Все окончилось благополучно, правда ведь? Разве это не главное?

Сэм самодовольно попыхивал своей ядовитой сигарой.

Дома.

Снова дома, в моем трехкомнатном номере с ванной, в таком родном, удобном, привычном и любимом.

Прежде чем позвонить второму моему клиенту, Гидеону Чейму, я принял душ, побрился и даже вымыл шампунем голову. К тому времени, как я закончил свой туалет, уже рассвело. Над восточной частью горизонта показались клочья омерзительного грязно-серого цвета. А может, просто у меня было омерзительное настроение. Даже после душа.

Я принял его в надежде хоть частично смыть с себя грязь этого дела. Немного помогло. Но я все равно чувствовал себя мерзко. В основном, наверное, из-за Гидеона Чейма и его коварства. Даже, пожалуй, в большей степени из-за него, чем из-за Лэша, Маккиффера, Ладди и им подобных. Может быть, поэтому, зная, что меня ждут еще более неприятные минуты, я все откладывал звонок, занимаясь другими делами.

Налив себе двойную порцию виски с водой, я облачился в свой любимый халат. Некоторые чопорные особы женского пола, увлекающиеся разведением кактусов или любящие часами наблюдать в бинокль самых обычных птиц, считали мой халат «отвратительным» или «неприличным».

Правда, он несколько необычный и очень яркий. По полю, раскрашенному во все цвета радуги, золотыми нитками вышит симпатичный дракон, из раздувающихся ноздрей которого вырываются огненные языки пламени. А ноздри у него раздувались оттого, что он преследовал — азартно преследовал — убегающих от него в страхе многочисленных дев, полуодетых и совсем неодетых.

Может быть, некоторым мой халат и не нравится. Но мне было плевать на них, это ведь был мой халат.