— Маэстро?

— Нет.

— Маффето?

— Нет.

— Марисиано?

— Нет.

— Магалетто?

— Нет.

— Если тот парень изменял себе имя, — сказал один из детективов, которого все звали Грегорио, — то он мог просто-напросто перевести его.

— Как это? — заинтересовался Блум.

— С итальянского. Один мой друг тоже изменил имя, и теперь его зовут Фрэнк Лэмб. А хочешь узнать, как его имя звучало по-итальянски?

— Как же?

— Франческо Аньелло. Тот же «ягненок», только по-итальянски.

Блум уставился на него. Мы все теперь смотрели на Григорио.

— А как будет по-итальянски «Маршал»? — спросил наконец Блум.

— А я откуда знаю? — ответил Григорио. — Возьми словарь, да и посмотри.

Где-то около полутора часов ушло на то, чтобы раздобыть наконец итало-английский/англо-итальянский словарь. Все книжные магазины в городе были закрыты, а в телефонном справочнике не было ни одного телефона, по которому можно было бы разыскать кого-нибудь из их владельцев. В конце концов Блум нашел в здании полицейского участка кого-то, кто смог наконец назвать имя человека, ведающего системой публичных библиотек Калусы. Блум быстро разыскал его координаты в телефонной книге, а затем, позвонив ему домой без четверти час ночи, попросил его прислать кого-нибудь с ключами в центр города к «Библиотеке Хенли», с тем чтобы ее срочно открыли, потому что ему, Блуму, прямо сейчас нужен итальянский словарь. Человек тот, кстати, звали его Роджер Малер, из-за того, что сама работа его была сопряжена с разными видами неудобств и оскорблений, которые ему приходилось зачастую претерпевать по роду службы, но вот подобное, видимо, встречалось в его практике впервые, терпеливо поинтересовался у Блума, а не мог ли тот потерпеть до утра. Блум же ответил на это, что утро практически уже наступило, и что он сам сейчас непосредственно занимается расследованием двойного убийства, и что все же он был бы весьма признателен лично ему, мистеру Роджеру Малеру, если бы сюда прямо сейчас приехал бы кто-нибудь со связкой ключей от библиотеки. В конце концов Малер согласился подъехать сам туда, где его ожидал детектив Кенион, вернувшийся затем около двух часов ночи обратно в участок. Он положил словарь Блуму на стол.

— А я уже успел заглянуть в него, — проговорил он.

Блум перелистывал страницы англо-итальянского раздела словаря. Наконец он нашел нужную страницу и принялся водить пальцем по строчкам.

— Маршал… хм, вот он, маршал, — произнес он и посмотрел на Садовски. — «Maresciallo», — прочитал он. — Грегорио, это как произносится?

— Так какое сочетание? C-H-I?

— Нет, просто C–I.

— Тогда это надо читать как «ш».

— Маршьялло, — сказал Блум. — Ну как, это похоже на его имя, как вам кажется, мистер Садовски?

— По-моему, это оно и есть, — ответил Садовски.

Полицейский, которому удалось разыскать тот мотель, сидел за столом рядом с Блумом.

— Маршьялло, — говорил он в телефон и затем повторил фамилию еще раз по буквам. Внезапно его глаза округлились, и он отчаянно зажестикулировал свободной рукой, стараясь обратить на себя внимание Блума. — Да, именно так, а имя у вас какое значится? Потрясающе! — произнес он вслух. — Так когда он у вас остановился? Когда-когда? — Все это время он записывал что-то на клочке бумаги, лежавшим перед ним на столе: левым локтем он прижимал бумагу к столу, в то время как ручка, зажатая в правой руке, быстро двигалась по листку.