Можно пересказать немало других историй, которые сохранил румынский фольклор, но главное уже сказано: Господь и нечистый существовали в начале времен как равные силы, и без участия дьявола мир никогда бы не был сотворен. Это определенно не христианский взгляд на мир, под привычными терминами замаскировано — иногда лучше, иногда хуже — нечто иное. Возможно, следы все той же римской религии? Если уж культ Митры так пришелся по нраву обитателям Дакии, что из него (по одной из версий) вырос фольклорный персонаж Фэт-Фрумос, то почему бы не случилось то же самое с каким-то другим религиозным течением? Вопрос довольно сложный, потому что, хоть мы знаем достаточно много о Митре и его поклонниках, нам гораздо меньше известно о религии и мифологии даков, которые стали плодородной почвой для митраизма, пустившего глубокие корни.

Стела с барельефом Митры, приносящего в жертву быка

steve estvanik / Shutterstock

Еще бытует мнение, что на румынский фольклор в том виде, в каком его записывали этнологи в XIX — начале XX века, сильно повлияли манихейство и богомильская ересь. Строго говоря, этот вопрос заслуживает отдельного, более подробного рассмотрения, и единогласия по нему в современной румынской литературе нет. Но все же заметно, что два из основных постулатов манихейства — равноправие Добра и Зла и сотворение мира при непосредственном участии последнего — в пересказанных легендах соблюдаются. Возможно, причудливый облик румынских мифов и легенд и впрямь связан не только с митраизмом.

КОСМОГОНИЯ РУМЫНСКОГО ФОЛЬКЛОРА: КАЗАЛОСЬ БЫ, ПРИ ЧЕМ ТУТ ЕЖ?

Каким бы ни был способ создания земли, легенды сходятся в одном: сразу же после своего возникновения — и даже после расширения, против собственной воли предпринятого темным демиургом, — она была плоской, как стол. Эта деталь, как и многие другие, наводит на странную мысль: получается, что у светлого демиурга (впрочем, на самом деле, у обоих) не было никакого долгосрочного плана и цели. Разболелась спина и надо полежать? Хорошо, вот и ровное место, будущий Иерусалим, пуп земли. Пространство для ночлега выросло до внушительных размеров благодаря усилиям Нефыртата? Так и быть, воздвигнем для него небеса, займемся подгонкой «основы» и «крышки» — задача непростая, сил и времени потребует много. Земля оказалась неустойчивой? Что ж, всегда можно соорудить подпорки из того, что попало под руку. Например, пусть это будут огненные прялки или столбы из воска. А разве воск чем-то хуже любого другого материала? И да, прибавим четверку беспокойных рыб. Все эти акты творения происходят как-то буднично и спокойно, в них нет того грозного трепета, коим обычно наполнены священные тексты.

Трудно удержаться от иронии, когда в столь важном деле, как создание мира, Всевышний ведет себя подобно ребенку, который этот самый мир только познает. Сказочность космогонического мифа усиливается в тех его версиях, где нет темного демиурга, зато есть животные, к которым Господь обращается за помощью и советом. Их обычно три: лягушка, пчела и еж. Первая ныряет и достает землю со дна; вторая отправляется к ежу с вопросом о том, что же делать дальше; а собственно еж сперва говорит, что ничего посоветовать не может, а потом растерянно бормочет себе под нос, что кому как не Богу знать о необходимости гор и долин, чтобы по ним потекли реки, собрались озера… Иногда сам еж и творит эти горы и долины, забираясь под землю и выставляя иголки наружу; а еще в ряде легенд дает советы Господу сжать землю, которая оказалась слишком велика для сотворенного небесного купола, и теперь уже косвенным образом принимает участие в сотворении разнообразных форм рельефа, которые возникли из-за этого сжатия.

Но не верьте мордашке ежа, привычного персонажа множества сказок для самых маленьких. Прежде всего, в этих легендах он явно заменяет темного демиурга — и хотя не пытается обмануть Бога или сбросить его с края сотворенной земли, сам факт такой подмены явно неслучаен.