– Ну, Алик из химчистки. Он забирал в чистку мои шторы, а потом привез их обратно…

Она показала на тяжелые бархатные портьеры, закрывающие окна.

– Алик, значит! – Леня привстал.

– Ну, на него я ни за что не подумаю! Он просто прелесть! Сам повесил шторы и не взял с меня за это ни копейки!

– Это вдвойне подозрительно! Скажите, что это за химчистка? Где расположена?

– Понятия не имею, где они расположены! Я звоню им по телефону, и приезжает Алик…

– Но у вас, по крайней мере, есть телефон этой химчистки?

– Ну, разумеется! – Саломея Леонардовна встала из за стола и подошла к буфету. Она выдвинула верхний ящик и принялась рыться в нем, приговаривая:

– Ну никогда не поверю, что это Алик! Он такой вежливый, обходительный…

– Вы не поверите, мадам, какие обходительные люди встречаются среди серийных убийц! – парировал Маркиз.

– Леонид, вы циник… да где же эта квитанция? Это – за телефон… Это – вообще рецепт… А это давно нужно выкинуть, она уже просрочена… Ах, вот же эта! Видите – химчистка!

Леня взял смятую желтоватую квитанцию и нашел в ее верхнем углу не только телефон, но и адрес химчистки.

Располагалась она в мрачном районе неподалеку от печально знаменитого Лиговского проспекта, издавна славящегося повышенной криминогенной обстановкой.

– Что вы хотите сделать, Леонид? – испуганно спросила хозяйка квартиры.

– Не волнуйтесь, я только взгляну на этого Алика и попытаюсь понять, что он из себя представляет. Обещаю его не трогать. Кстати, как он выглядит, чтобы мне не вдаваться в долгие расспросы?

– Ну, такой узкоплечий, волосы светлые, глаза серые, рост небольшой… Ах да, в ухе серьга, такое обычное колечко…

– Что ж, думаю, что в той химчистке он такой один. Так что я поеду, побеседую с этим Аликом. А вы пока, если хотите все же получить обратно свои дневники, постарайтесь достать нужную сумму…

Маркиз распрощался с Саломеей Леонардовной и отправился на поиски подозрительного Алика, стянув напоследок с полочки под зеркалом ту самую фотографию, где была сцена из оперетты «Летучая мышь». Старуха утверждала, что слева в роли Адели она сама. За ней нашелся и другой снимок – вовсе уж маленький, любительский. Там трое в мексиканских костюмах исполняли, надо думать, какой то танец. Руки их были подняты в одинаковом приветствии, двое мужчин и девушка стояли друг за другом, изображая, что едут на лошади. Мужчины были в сомбреро, у девушки шляпа сползла назад, и Леня с трудом, но узнал в ней Саломею Леонардовну. Леня сунул в карман и эту фотографию.

Маркиз решил играть по своим правилам и между делом поинтересоваться, кто же такая была в молодости Саломея Леонардовна и какие у нее сейчас друзья, если согласны выдать ей безвозмездно десять тысяч баксов на такую ерунду, как старые тетрадки.

Выходя из подъезда, он машинально насвистывал куплеты Адели: «Милый маркиз, вы первый приз сумели заслужить…»

Однако настроение у Лени было отвратительное, так что на припеве он даже слегка сфальшивил.

По уже сложившейся привычке Маркиз оставил свою машину в нескольких кварталах от дома, где находилась химчистка. Правда, в этом районе надолго оставлять авто было небезопасно: с него запросто могли снять колеса, а то и вовсе угнать. Но Леня надеялся обернуться быстро, быстрее, чем местная шпана разберется с машиной.

Он прошагал пару кварталов и оказался перед стеклянным кубом торгового центра, втиснутым между двумя мрачными краснокирпичными домами позапрошлого века. Этот стеклянный куб выглядел в своем окружении нелепо и вызывающе, как золотая коронка среди гнилых зубов старого бомжа.