– Куда я иду? – спросила она, поднимаясь в воздух; и голос её прозвучал так дивно и одухотворённо, что земная музыка не смогла бы передать этих звуков.

– К дочерям воздуха! – ответили ей воздушные создания. – У русалки нет бессмертной души, и обрести её она может только, если её полюбит человек. Её вечное существование зависит от чужой воли. У дочерей воздуха тоже нет бессмертной души, но они сами могут заслужить её себе добрыми делами. Мы прилетаем в жаркие страны, где люди гибнут от знойного, зачумлённого воздуха, и навеваем прохладу. Мы распространяем в воздухе благоухание цветов и приносим людям отраду и исцеление. Триста лет мы посильно делаем добро, а потом получаем в награду бессмертную душу и вкушаем вечное блаженство, доступное человеку. Ты, бедная русалочка, всем сердцем стремилась к тому же, ты любила и страдала, – поднимись же вместе с нами в заоблачный мир. Теперь ты сама можешь заслужить бессмертную душу добрыми делами и обретёшь её через триста лет!

И русалочка протянула свои прозрачные руки к солнцу, и впервые на глазах её показались слёзы.

На корабле в это время всё опять пришло в движение, и русалочка увидела, как ищут её новобрачные. Печально смотрели они на волнующуюся морскую пену, словно зная, что русалочка бросилась в волны. Невидимо поцеловала русалочка новобрачную в лоб, улыбнулась принцу и вместе с другими дочерьми воздуха поднялась к розовым облакам, плававшим в небе.

– Через триста лет мы вот так же поднимемся в божье царство!

– Может быть, и раньше! – прошептала одна из дочерей воздуха. – Невидимками влетаем мы в жилища людей, где есть дети, и если находим там доброе, послушное дитя, которое радует своих родителей и достойно их любви, то улыбаемся, – и срок нашего испытания сокращается. Ребёнок не видит нас, когда мы влетаем в комнату, и если мы радуемся на него и улыбаемся, – из нашего трёхсотлетнего срока вычитается год. Если же мы встречаем злого, непослушного ребёнка, мы горько плачем, – и каждая слеза прибавляет лишний день к долгому сроку нашего испытания.