Может быть, он потому и поместил действие повести в некое условное время, понимая — ему придется создавать миф о том, чего никогда не было и не могло быть. Придется врать, создавая защитников Отчизны из обезумелого зверья. Создавать фиктивную историю своей любимой Малороссии? И облегчил себе то, что приходилось делать по заказу.

Самое же странное в том, что этих особенностей «Тараса Бульбы» практически никто не замечал. Реакцию всех людей «старшего поколения», вернее, нескольких поколений, я помню достаточно хорошо. И тех, кто родился между 1890 и 1900 годами… Детей этого поколения — тех, кто родился между 1920-м и 1940-м… Наконец, своих старших сверстников, пришедших в мир после 1945-го. И все были совершенно уверены, что Николай Васильевич написал своего рода «патриотическую сказочку!».

Отношение к Запорожской Сечи достаточно хорошо характеризует тоже хорошо известная картина И. Репина: «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». История, кстати, подлинная; запорожцам султан послал письмо с предложением перейти к нему на службу; начиналось письмо, как полагается, с титулования султана как сына Солнца и брата Луны… и много чего в том же духе. Сохранилось несколько списков ответного письма запорожцев разной степени непристойности. Мне доводилось читать вариант, начинающийся словами: «Бiсову да блядову сыну и черту лысому брату, коту холощеному, аки лiв рыкающему…» И в том же духе страницы четыре, на уровне неумного четвероклассника, которого пускали одного гулять, куда не следует, а он и наслушался того, что знать ему еще не полагается. Вот эту-то дурость, о которой и говорить трудно без чувства неловкости, изображает человек масштаба Ильи Репина! Да еще изображает одного из писцов, записывающего поток грубостей и непристойностей, портретно похожим на Гоголя!

Я сам был единственным известным мне представителем своего поколения, который воспринял «Тараса Бульбу» совершенно «неофициально».

Я был настолько одинок в своем отвращении к Тарасу и Остапу, что всерьез начал опасаться — может быть, это у меня действует четвертушка немецкой крови в моих жилах, так сказать, «стереотип поведения» неподходящий.

Спасла положение вещей моя вторая жена… Совершенно самостоятельно она пришла к тем же самым выводам и сама завела разговор о втором плане «Тараса Бульбы». Анализ произведения был проделан вовсе не под моим влиянием и даже на более высоком уровне: как-никак профессиональным филологом.

Беседы со сверстниками Елены Викторовны убедили: по-видимому, в мир пришло наконец поколение, которое плевать хотело на Большой Московский Миф во всей его зловонной красе.

Но это — поколение, родившееся в 60-е годы XX столетия. А до этого?

На протяжении жизни, по крайней мере, восьми поколений русских людей общество не усомнилось в смысле написанного Н. В. Гоголем! Это же потрясающе! Общество без малейшего преувеличения увидело в повести совсем не то, что в ней действительно содержится, а только то, что ему захотелось увидеть. А хотелось ему видеть только одно — подтверждение своим собственным бредням: Большому Московскому Мифу.

Часть II

ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ — РОССИЯ?

Великий, могучий… на удивление несчастливый народ.

Глава 4

ОТКУДА МЫ ВСЕ ЭТО ЗНАЕМ?

Жилье археолога — палатка.

Еда археолога — консервы.

Орудие археолога — лопата.

Радость археолога — пожар.

Счастье археолога — помойка.