|
Эта выдумка была наконец запрещена указом; но не решались никакими указами уничтожить подарки судьям перед праздниками, сделавшиеся в это время уже священным обычаем. Судейские нравы XVII столетия известны всем по сказаниям Кошихина, так часто приводимым в исторических изысканиях о России предпетровского времени. Какие проделки употреблялись в судах, можно видеть из нескольких заметок Желябужского. Например, Петр Кикин пытан на Вятке за то, что подписался было под руку думного дьяка Емельяна Украинцева. – Федосий Хвощинский бит кнутом за то, что своровал, – на порожнем листе составил было запись. Князь Петр Кропоткин бит кнутом за то, что он в деле своровал, – выскреб и приписал своею рукою (стр. 7). Дмитрий Камынин бит кнутом за то, что выскреб в поместном приказе, в меже с патриархом (стр. 9), Леонтий Кривцов пытан за то, что он выскреб в деле. Пытан дьяк Иван Шанин, – с подьячим своровали в деле в приказе Холопьего суда. – Бит батогами Григорий Языков за то, что он своровал с площадным подьячим, с Яковом Алексеевым, – в записи написали задними числами за пятнадцать лет (стр. 13), Федор Дашков, поехавший было служить польскому королю, «пойман на рубеже и привезен в Смоленск и расспрашиван; а в расспросе он перед стольником и воеводою, перед князем Борисом Феодоровичсм Долгоруким, сказал и в том своем отъезде повинился. А из Смоленска прислан скован к Москве, в Посольский приказ; а из Посольского приказа освобожден для того, что он дал Емельяну Украинцеву двести золотых» (23)… и пр. и пр…
Вот какого рода проделки совершались в древней Руси, вот до какой виртуозности доходили эти простодушные, патриархальные тиуны, дьяки и подьячие, которыми так восхищаются славянофилы, подобные г. Жеребцову.
Но по крайней мере семейная жизнь вознаграждала в древней Руси за все общественные несовершенства! Там царствовал мир и любовь, там была покорность жен мужьям, благоговение детей пред родителями, домовитость хозяйки, стыдливость и целомудрие девиц, страх божий и чистая любовь к людям. Златоверхий терем, дружеская беседа, патриархальное хлебосольство, идиллическое препровождение времени в кругу семейства и ближайших родных… как все это прелестно и заманчиво!.. Зачем Петр разрушил все это своими балами и ассамблеями, общественными потехами, иноземными манерами и обычаями, оторвавшими древнюю русскую семью от семейной жизни?.. Теперь негде нам найти приют и отдых от разного рода общественных невзгод, одолевающих нас: в собственном семейном быту каждый находит теперь то же самое общество, от которого он хотел бы бежать. О, как вожделенны для нас эти убежища старинного россиянина, с их теремами и светлицами, с доброй, целомудренной женой и покорными детьми, с медами и наливками!
Но увы! и с этой иллюзией придется расстаться. Мудрено сказать, кто первый и с какого резону вообразил, что в древней Руси господствовала такая простота и чистота семейной жизни; еще мудренее оставаться теперь в этом заблуждении после всего, что уже было писано о древней Руси. Мы, пожалуй, не станем приводить деликатных ночных похождений Чурила Пленковича; не станем говорить о том, как Тугарин невежливо вел себя за столом князя Владимира, кладя руку за пазуху великой княгине; не обратим внимания даже на то, как эта княгиня, в отсутствие мужа, привлекает к себе в спальню статного молодца, начальника калик перехожих[58 - Добролюбов упоминает эпизоды из следующих былин, вошедших в сборник «Древние российские стихотворения» Кирши Данилова: «Чурила Пленкович», «Алеша Попович», «Сорок калик со каликою».]. Все это рассказывается в народных песнях, сложенных про Владимира, и может быть не более как следствием языческого понимания вещей. Не будем вообще говорить о семейной жизни до монголов; во все это время быт народный оставался, очевидно, языческим. |
