– Ну, ты у нас просто мать Тереза! – сказал Тим и зевнул.

– Иди, оденься!

Он вышел из кухни, крикнув у закрытой двери ванной:

– Извини, Лизонька, больше не буду!

Позже мы втроем пили чай с пирожными и болтали. В основном, конечно, болтал Тим, машинально пытаясь произвести впечатление на Лизу. Но я знала, что это у него отработанная манера поведения. И он строит глазки всем женщинам, от пяти до пятидесяти, даже не задумываясь. И почти все женщины на второй минуте знакомства падают жертвами его красоты и обаятельной артистичности. Но Лиза смотрела на него напряженно и улыбалась часто невпопад его шуткам. Скоро Тим заметил, что происходит что-то не то, и списал это на недавнюю болезнь Лизы.

– Ладно, девчонки, – сказал он, неожиданно вставая, – мне пора. До утра не ждите и ведите себя хорошо. Вернусь – проверю!

Он вышел из кухни, напевая «Колечко», очередной хит «Иванушек». Лиза проводила его грустным взглядом и неприметно вздохнула.

«Что ж, симптом неплохой, – подумала я, наблюдая за ней. – Только бы она не влюбилась в этого шалопая. А то уж больно он хорош!»

– А куда Тимур уходит? – спросила Лиза, подняв на меня распахнутые глаза.

Ее ресницы были такими длинными и черными, что казались подкрашенными.

– На работу, – хмуро ответила я.

– На ночь? – удивилась она.

– Он стриптизер в ночном клубе, – объяснила я, решив сразу вылечить ее от ненужных иллюзий.

– Тогда понятно, почему он такой красивый, – прошептала Лиза.

– А сейчас представь, сколько на него женщин вешается за ночь, – хмуро сказала я.

Тут появился Тим. Он надел белые, туго обтягивающие бедра джинсы и рубашку василькового цвета, расстегнутую чуть ли не до пупа. Его и без того яркие глаза от цвета рубашки стали пронзительно – синими. Сильно высветленные волосы, доходившие ему уже до лопаток, он как-то ухитрился заплести во французскую косу.

– Момент! – сказал он и нырнул в ванную.

Тонкий свежий аромат дорогого французского одеколона, подарка одной его богатой поклонницы, распространился по квартире.

– Вот и все! – проговорил довольный Тим и по очереди расцеловал нас.

Когда дверь за ним закрылась, Лиза посмотрела на меня со странным выражением.

– Он такой красивый, – сказала она. – Неужели между вами ничего не было? Ведь живете в одной квартире!

– Ничего! – рассмеялась я. – Просто он мой земляк. И мы один «кулёк» закончили, понимаешь? И даже одно отделение – танцевальное.

– Кулёк? – удивленно спросила она.

– Ага, так на сленге называется культпросветучилище, – пояснила я.

Лиза улыбнулась, потом встала и начала мыть посуду.

Свиток десятый. Стебель нарцисса, пробившийся сквозь стаявший снег

Домой я так и не поехала. Психологически мне было трудно встретиться с родителями, улыбаться, как ни в чем ни бывало, рассказывать им сказки о моей прекрасной жизни. Это было выше моих сил. Я позвонила и придумала правдоподобную историю о неожиданно подвернувшейся, важной и хорошо оплачиваемой работе. Они сказали, что все понимают и при первой возможности приедут ко мне сами.

В двадцатых числах августа я позвонила господину Ито и сообщила, что вернулась из отпуска. Он ответил, что сам только что приехал из Токио и привез мне привет от друга. Господин Ито пригласил меня к себе в гости, и я с радостью согласилась.