Как он замок разбил, как меня на руках в метелку нес, все это я видела уже сквозь туман. Сказалось и нервное напряжение, и отсутствие магии и еще что-то, чего понять я пока не могла.

Еще раз я проснулась только к вечеру, в мирно летящей куда-то метелке. Приказала ей сесть в какой-то роще, сходила в кустики, выпила протянутый Кинной стакан молока и, сообразив, что снова проваливаюсь в сон, еле успела забраться в метелку.

День тринадцатый, очень несчастливый.

В это утро я проснулась очень рано, судя по чуть розоватому полумраку за иллюминатором, и первым делом прислушалась к своим ощущениям. Вчерашняя беспомощность напугала чуть не до истерики, свою Бабко-Йожскую силу я люблю и ценю. И потерять ее было бы, наверное, самой большой моей потерей. Ну, или почти самой.

Потому и заглядывала в свои внутренние закрома с невольной дрожью и опаской. Хотя и чувствовала уже, не совсем пусто в них, но убедившись в том, что энергия восстановилась полностью, почувствовала такую радость, словно нашла миллион. Зеленых, конечно. Да не тех зеленых, что теперь вокруг каждой свинофермы с плакатами стоят, а тех, на которых президент Америки нарисован. Какой? Да без разницы. Любой, лишь бы его в обменных пунктах приняли.

Ну, это я снова не про то. А про радость, которой мне немедленно поделиться захотелось. С кем? Ну конечно, со своими спутниками. И в первую очередь с Атанием, который меня из плена спасал. Вот уж не думала я, что лесной гном сумеет в городке, даже маленьком, найти дом, где меня держат в клетке.

При воспоминании о клетке настроение чуть испортилось, но только чуть. Теперь я буду в сто раз осторожнее, торжественно обещаю себе. И постараюсь не оборачиваться в кошку в городах и деревнях, буде таковые еще встретятся на нашем пути.

Всё! Решено. Ну, где ты там, гном? Иду выражать тебе свою горячую благодарность.

Поворачиваюсь на бок, и… о-па! А где же, интересно, Кинна?! Рядом со мной, свернувшись клубком, сладко посапывает Шомо, а вторая половина кровати давно остыла, я нарочно потрогала.

Натягиваю спортивный костюм, кто это, интересно, меня раздевал, очень надеюсь, что не Атаний, а Кинна. Потом переползаю через Шомо и осторожно приподнимаю крышку самолетки.

Разгорающийся костер замечаю почти сразу, а одновременно с ним и две доверительно беседующие фигуры, сидящие бок обок на поваленном бревне.

Никогда раньше не испытывала я такой острой, тянущей боли. Сердце свело в груди в сплошь израненный, кровоточащий комок, руки затряслись от горькой обиды, на глаза навернулись жгучие непрошенные слезы.

— Ты уже проснулась? — откуда-то сбоку к метелке шагнул хмурый, как ноябрьское небо, Атаний, стараясь не смотреть ни в лицо мне, ни на воркующую у костра парочку.

— Нет! — почти истерично выкрикнула я шипящим шепотом, сваливаясь назад на свою подушку, и захлопнула крышку самолетки.

Нет, ну надо же быть такой дурой! Сколько еще раз мне доведется разбивать нос на одном и том же месте?!

Вот сколько раз я уже зарекалась верить этим мужикам, хоть нашим, хоть местным. Хотя местные и не мужики вовсе, а гномы, да еще и лесные, но все они одним миром мазаны. Только я поверила… нет, только я разрешила себе поверить… что он и в самом деле испытывает ко мне какие-то особые чувства, кроме глупых матримониальных планов…

Да не ври хоть наедине с собой! Вытирая ручьем катящиеся слезы, мысленно прикрикнула на себя. Он тебе еще с первого взгляда понравился, еще когда сидел там, на кухне Атания, спокойно уписывая за обе щеки куски мяса. И был немного усталый, но весь такой надежный и уверенный в себе, что я сразу поняла, если не буду вовсю сопротивляться своему влечению, то пропаду ни за грош.

Вот и пропала, а он на поверку оказался обычным бабником. Не успел появиться, как сразу запал на новую юбку.