Но и здесь, в мирной и безмятежной глуши, жизнь оставалось такой же, как везде — опасной и беспощадной.

— Что ты скажешь об этих следах? — спросил Энди, остановившись и разглядывая дорогу.

Кирилл видел узкую колею, оставленную в песке двухколесной повозкой, которая свернула с дороги, постояла, а потом повернула обратно. Двуколка была запряжена парой мулов, продолговатые отпечатки их копыт были густо перемешаны с конскими следами.

— Кажется, здесь недавно проехали несколько всадников и телега…

— Сколько всадников? — Энди присел и потрогал лунку, оставленную конским копытом.

— Ну, не знаю… — Кирилл тоже присел, радуясь передышке.

— Смотри, лошадиные следы появились только здесь. До этого кони шли по траве. Ну-ка, ну-ка… — Энди прошел вперед, свернул в траву и вернулся на место. — Так и есть. Парни подскакали сюда, а дальше уже поехали вместе с повозкой. Смотри, дальше некоторые отпечатки уже не такие глубокие. Что это значит?

— Наверно, кто-то из всадников пересел в повозку?

— Соображаешь.

Они пошли по дороге, разглядывая следы. Прошло, наверно, с полчаса, когда Энди сказал, словно продолжая разговор:

— Видишь, Крис? За повозкой шли три лошади без седоков.

— Зато один седок шел без лошади, — Кирилл показал на отпечаток сапога.

— Это не седок, — подумав, решил Брикс. — Это тот парень, у кого отняли повозку. Он идет за ними. Но не торопится. Наверно, переждал часок, чтобы они скрылись, и пошел себе, проклиная судьбу и мечтая о возмездии.

Прошло еще минут десять в полной тишине, и Энди снова добавил:

— Значит, трое пересели в повозку. Спрашивается, почему? Потому что не могли держаться в седле. Значит, были ранены.

— Кровь на камнях, — показал Кирилл. — Видишь? Наверно, здесь кто-то сидел. Капли падали рядом.

— Наверно, — согласился Энди. — Может быть, его перевязывали здесь.

— Смотри, снова кровь!

Кирилл захватил пальцами щепотку пыли с темным свалявшимся комком.

— Кровь капала из повозки. Они, наверно, плохо перевязали своих раненых.

— Да, крови все больше, — сказал Брикс. — Плохой знак. Не довезут.

Длинная тень холма накрыла дорогу, следы стало видно хуже, и Кирилл перестал их разглядывать.

— Я вижу дым, — сказал Энди. — Это таверна. Сейчас мы увидим тех, кто оставил следы.

Можно было подумать, что Брикс отсюда видел и таверну, и ее двор, а не только почти незаметный дымок, розовый на фоне темнеющего неба. Во внезапно опустившейся темноте они подошли к забору из корявых жердей. У коновязи действительно стояла пара длинноухих мулов рядом с шестеркой лошадей. Во дворе повозки не было, а заглядывать за дом или в сарай они не собирались. Им и так понятно, что это те самые мулы и те самые лошади.

Над крыльцом ярко полыхали две керосиновые лампы. Их свет должен был приманивать из темноты припозднившихся странников. Энди толкнул дверь и остановился на пороге.

— А тут весело, Крис, — сказал он, перешагивая через человека, лежащего в удобной позе на боку у самой двери.

Человек, судя по запаху, был мертвецки пьян, но, когда рядом с ним скрипела дверь, он все же поджимал ноги, чтобы не мешать входящим и выходящим. Под перевязанной головой у него вместо подушки лежал свернутый патронташ.

За столом посреди таверны сидели двое, они сосредоточенно играли в карты, отрывисто переговариваясь: «Ставлю десять. Всего пятнадцать. Двадцать. Ответил».