Историки в последние десятилетия много спорили о летописании, которое велось при дворе патриарха Иова, продолжавшего традицию русских митрополитов. Хотя текст летописи Иосифа, келейника патриарха, восстанавливается по сохранившимся памятникам не вполне уверенно , ясно, что одной этой летописью работа приближенных Иова и его самого не ограничивалась. Однако при всей многоценности патриаршего летописания конца XVI — начала XVII в. главные достижения Иова и его помощников как историографов относятся к области документальных и публицистических сочинений. Именно здесь изложены ретроспективные взгляды и оценки, оказавшие самое сильное влияние на современников и потомков.

Мы уже видели, сколь устойчивыми оказались взгляды на учреждение патриаршества, выраженные в Сказании — историко–публицистическом сочинении патриаршей кафедры, убедились в значении других исторических высказываний Иова. А составлением нового документа Утвержденной грамоты об избрании царем Бориса Федоровича, он сумел настолько запутать историков, что они до сих пор пребывают в жарких спорах, когда, как, в связи с какими событиями она появилась, что в ней ложно, а что соответствует истине.

Именно такая неясность и требовалась Иову, ибо доказать законность восхождения Годунова на царский престол было нелегко. Еще в Соборном определении, составленном в марте и описывавшем события 17 февраля, патриарх утверждал, что помимо завещания царства Годунову Иваном Грозным и Федором Иоанновичем, тот был избран на царство. Однако обнародовать эту версию Иов, как мы помним, не решился.

В последующие месяцы патриарх совершенствовал свою версию, одновременно добиваясь, чтобы под составлявшимся и пересоставлявшимся документом подписывались сначала явные сторонники Годунова (прежде всего члены подчиненного Иову освященного собора), а затем все большее и большее число лиц, изображающих «общее» мнение россиян.

Что же патриарх предлагал подписать? Знаток отечественной истории, прежде всего, рассказал, что «великих государей царей росийских корень изыде от превысочайшего цесарского (императорского) престола и прекрасноцветущего и пресветлого корени Августа кесаря, обладающего вселенною». Именно от него, по преданию, происходил первый «князь великий Рюрик». Но во времена Иова от Рюрика вело происхождение множество княжеских родов.

Во избежание посторонних притязаний патриарх подробно проследил преемственность «потомков Августа» на великокняжеском престоле, умело сгладив противоречия, связанные с перипетиями многовековой борьбы за власть, и подчеркнув заслуги избранных лиц вплоть до Ивана Грозного и Федора Иоанновича. Возможные претензии Рюриковичей заставили Иова со всей определенностью подчеркнуть, что их великокняжеский «корень» пресекся со смертью бездетного Федора.

«И грех ради наших, — констатировал патриарх, — всего православнаго християнства Российскаго царьствия, — Господь Бог праведным своим судом превысочайшаго и преславнаго корени Августа кесаря римского прекрасноцветущую и пресветлую ветвь в наследие великого Российского царьствия не произведе». Царь Федор Иоаннович имел только одного ребенка — дочь Феодосию, скончавшуюся раньше отца.

После себя, утверждал патриарх, последний царь Августова корня оставил на престоле жену, царицу Ирину. «А душу свою праведную приказал отцу своему и богомольцу святейшему Иеву патриарху Московскому и всеа Русии, и шурину своему царьскому, а великие государыни нашей брату, государю Борису Федоровичю».