|
Однако американец был больше занят подготовкой надежного пути ухода за границу. Поскольку состояние дел здесь приобретало все более зловещий оборот. Заводы стояли, рынки пустели, железнодорожный транспорт ходил с перебоями. Полицейского можно было отыскать только на нескольких центральных улицах, да и то с большим трудом. На рабочих, да и на мещанских, окраинах появились группы вооруженных людей, называвших себя "народными патрулями" и подчинявшихся, впрочем зачастую чисто номинально, так называемым Комитетам действия. Военные патрули пока еще появлялись время от времени на центральных вокзалах, но на дезертиров уже никто не обращал внимания. Резервные части, стоявшие лагерями верстах в десяти от города, постоянно митинговали, то поддерживая, то отвергая своих командиров. Зато появилось дикое количество неизвестно кем издававшихся газет, бульварных листков и прокламаций. Деньги стремительно обесценивались, и крестьяне, пока что еще появлявшиеся на рынках, все чаще не соглашались брать деньги за товары, а настаивали на обмене. Эта страна неукротимо катилась в пропасть. Но… они были прикованы к ней. Пока не очнется майор.
* * * В этот вечер Юри (он взял себе этот созвучный своему настоящему имени псевдоним, так как среди людей избранной им национальности его новое имя изредка встречалось) подзадержался на работе. Сегодня у него было приподнятое настроение, поскольку, после двухнедельных усилий, ему удалось‑таки вдохнуть жизнь в старенький "ролкс", а это означало, что он начал потихоньку осваиваться со здешними примитивными средствами передвижения. Иной раз дивясь тому, как можно было усложнить такие простые вещи. Когда он, кивнув сторожу, престарелому отставному солдату‑инвалиду, вышел за ворота, солнце уже давно село и на небе зажглись столь знакомые по прежней жизни созвездия. Он постоял, с наслаждением вдыхая свежий морозный воздух, после гаражной вони казавшийся сладким, отыскал небольшую туманность у северной оконечности созвездия Львиный Коготь, за которой находилась Земля, а потом не торопясь двинулся вверх по переулку. В это время вагоны конки уже не ходили, и он решил срезать путь. Юрий успел отойти от ворот гаража шагов на триста, когда навстречу ему из‑за угла покосившегося забора, нещадно скрипя сапогами, появились четверо сутулых мужиков. У двоих торчали из‑за плеча короткие кавалерийские штуцеры. Старший, грузный бородатый мужик в грубой солдатской шинели и грязной хлопковой папахе, резко затормозил и, положив руку на болтающуюся на брюхе кобуру, нагло уставился на Юрия: – Эй, ты кто такой? Судя по тону, он был настроен довольно воинственно. И причина этого настроения явственно ощущалась уже с расстояния пяти шагов. Юрий поморщился, ему сейчас совершенно не хотелось влипать в какие‑нибудь неприятности. Поэтому он остановился и демонстративно выставил вперед раскрытые ладони: – Прошу прощения, я простой механик из гаража штаба округа. Позвольте мне пройти, господа. Он уже достаточно усвоил местный диалект, чтобы не опасаться, что его примут за иностранца. – А‑а‑а, – старший осклабился, – офицерье возишь, шкура. – Он бросил взгляд на остальных, сгрудившихся за его спиной, и снова повернулся к Юрию. Тот спокойно смотрел на них. С его уровнем подготовки четверо неуклюжих мужиков не представляли для него никакой опасности. – Ну, че молчишь, офицерьев прихвостень? – А разве ты о чем‑то спросил? – Юрий неожиданно почувствовал, как в нем поднимается злость. – Мне показалось, что тебе просто захотелось побрехать, как заскучавшему псу. Старший вытаращил глаза. Он никак не ожидал от этого сухощавого молодого парня подобной наглости. В его неповоротливом мозгу мелькнула смутная мысль, что этот странный тип, бог знает почему, может быть опасен. Иначе с чего этот плюгавик не боится четверых вооруженных мужчин. Но тут ему подумалось, что, может быть, этот парень просто не заметил у них оружия. |
