– Как спина, спрашиваю, – с улыбкой сказал царь.

– Уже намного лучше. Вчера снова приходил – распаривал. А потом немного потренировал.

– А чего не плаваешь? Тоже ведь помогает.

– Так я не умею. Да и не хочется особо. Боюсь я. Разве что вон, в бурлящую ванну залезть можно.

– Ладно. Пойду погреюсь, – кивнул Государь в сторону сауны, намекая, что он готов пообщаться, раз уж Франсуа в очередной раз переступил через себя и пришел сюда в столь ранний час, а не как обычно – после полуночи.

Иезуит все понял и засеменил следом за царем, пользуясь его благодушным настроением.

– Итак, – произнес Петр, вопросительно посмотрев на иезуита. – Я весь внимание.

– Мне хотелось бы обсудить с тобой события, происходящие сейчас на западе Балтики…

– Успехи юного шведского короля?

– Да. Они озадачили многих серьезных людей. И это совершенно неожиданное вмешательство протестантских флотов…

– А что в этом удивительного? – пожал плечами Государь и, ловко подчерпнув ковшиком воды, поддал на камни. – Или ты думаешь, что коалиция, готовящаяся выступить против Франции, монолитна? Там натуральная свора собак, которые перегрызутся между собой при первой возможности. Я точно знаю, что целью как Англии, так и Голландии является всемерное ослабление и Франции, и Испании, и Священной Римской империи. Да и между собой они не ладят особо. Конкуренты как-никак. Поэтому их помощь шведам – замечательный повод ослабить Вену, которая не сможет успешно воевать с французами, помня о такой проблеме в своих тылах. А это лишние расходы. Да, Саксония и Пруссия не наследные владения Габсбургов, но сюзеренитет может потребовать отработки.

– Пока все слишком неопределенно…

– Почему же? – удивился Петр. – Карл – талантливый тактик. Если никаких случайностей не произойдет, то он относительно легко разобьет и Фридриха, и Августа. Тем более что они, насколько мне известно, никак не могут решить, кто главнее. Это, безусловно, приведет к кризису. Подумай сам – понравится ли Леопольду, что какой-то там шведский король так грубо вмешается в дела Священной Римской империи?

– Но Карл может проиграть.

– Может. Но пока он выигрывает. Пруссии нанесено серьезное поражение, которое, впрочем, не позволило Фридриху Вильгельму взяться за ум и уступить первенство Августу, чтобы хоть на какой-то платформе объединить армии. Вместо этого он отступил и готовится к новой битве. В сущности, это приведет только к одному – Карл их перебьет поодиночке, а потом начнет гонять ссаными тряпками по округе, подспудно разграбляя оба курфюршества. Согласись, хороший подарок императору, а главное – свое-временный. Ведь из Испании доходят очень тревожные сведения.

– Ты прав, эта ситуация очень неприятна, – чуть пожевав губы, произнес Франсуа.

– Не удивлюсь, если через несколько лет и Османская империя вступит в войну на стороне Франции.

– Но ведь она разбита!

– Франция смогла склонить ее к миру раньше, чем закончились ее силы. Много раньше. А потом тренировала и обучала армию. Продавала оружие. Уверен, что сейчас Стамбул сможет уже выставить тысяч восемьдесят, а то и все сто, вполне приличных строевых. И не только может, но и выставит, когда Леопольд уведет свои основные силы на запад, сражаться с Францией. Англия же с Голландией в силах предотвратить эту неприятность, но не станут. Ибо им нужно поражение не только Франции с Испанией, но и Священной Римской империи. Фактическое. А если и не полный разгром, то всемерное истощение.

– А ты?

– Что я?

– Ты не хочешь вступить в эту войну?

– Зачем? – улыбнулся Петр.