Должен особо поблагодарить их за помощь и ободряющие звонки из Питера.
Однажды Н. В. Вырубов сказал мне: «Есть один потрясающий человек. Он посмотрит на фотографию и скажет: «Граф такой-то…». А сам он даже и не русский – он француз, я Вам дам его телефон. Его зовут Жак Ферран». И вот мы встретились с этим Ферраном у Орлеанской заставы, неподалеку от банка, где Владимир Ильич хранил деньги, – присели за столик кафе. Я еще на подходе, издалека его увидел и понял, что это он. Настоящий… Потом к нему поехал домой мой фотограф и самый верный помощник Борис Гессель, еле дотащил от него подарок – потрясающие тома исследований, альбомы фотографий, генеалогические его изыскания – там была вся дворянская эмиграция, все это он сам разыскал, раскопал, издал. Ферран рассказал мне, чту с ним случилось. Одна старушка не знала, куда ей девать фотографии, показала ему. Он пригляделся: там была русская княжеская семья за столом в подмосковной усадьбе… Там были такие лица… С этого началось его увлечение… Я слушал его, и в голове во время рассказа две строчки вертелись неотступно: «Какие прекрасные лица. И как это было давно…». Думаю, что и Вас они будут преследовать… И эти «прекрасные лица», и горестные мысли о страшном кровопускании, которое учинили нашей с Вами милой родине лихие ленинцы, об успешной их «негативной селекции», истреблявшей и высылавшей за рубеж все лучшее, что сумела вырастить и воспитать прежняя (пусть и далеко не идеальная) Россия… Где они нынче, наши «капитаны индустрии» Рябушинские, наши щедрые Морозовы, Мамонтовы, наши подвижники-меценаты, бескорыстные русские масоны? Где миллионы и миллиарды долларов милостыни, пожертвованные на бедных, на искусство и науку богачами и чиновниками? Где, наконец, былые совестливые Розентали, щедрые и богобоязненные Цетлины, Фондаминские? Где эти бесконечно талантливые Мозжухины, Бенуа, Юрьевы… Неужто все тут, на этом теснимом уже аборигенами пятачке французской земли? А там? Неужто остались лишь неуемные карьеристы и ненасытные хапуги в окруженье вооруженных киллеров? Боже, спаси, сохрани мою милую родину…
Еще два-три слова о жанре этой книги, которую Вы, надеюсь, вознамерились прочитать. Это не энциклопедия и не путеводитель, хотя может при нужде служить худо-бедно заменителем и того и другого. Это книга для чтения, как и другие мои книги о Париже и русской эмиграции (их уже вышло несколько). Идеальный читатель представляется мне на диване (у себя дома) при угасшем «голубом огоньке» (гори он голубым огнем!), в худшем случае – на вагонной полке (да еще с карандашиком в руке). Человек, который бредет среди римских развалин, над горной пропастью или по улочке средневекового городка, а смотрит при этом неотрывно в путеводитель (и только в путеводитель), являет собой фигуру смехотворную. Особенно если он еще сверяет при этом цифры из путеводителя с действительным наличием колонн на фасаде храма (не обсчитали ль его гид и турагентство. Читать нужно дома – до и после. Ну, и еще можно, бродя (вполне меланхолически) среди могил нашего кладбища и наткнувшись на какую-нибудь странную или смутно знакомую фамилию (Степуржинская, Струве, Чистоганов, Лозинский, Бурцев, Глебова-Судейкина, Ленин, Адлер, Гуаданини), слазить в перечень имен, отыскать соответствующую страницу нашей книги, прочитать не спеша и с толком… Ну, а для тех, кто хочет просто «посетить» и «отметиться» («Где тут у вас Тарковский?» – хватают тебя за рукав среди крестов, за которыми голоса гидов с легким луганским акцентом объясняют, кто тут у них «играет значение»), мы приложим, конечно, и план с кладбищенскими «достопримечательностями» – и два-три часа пешей ходьбы и неистовых поисков до первой, и даже не первой, усталости. Но только суета все это. |