— Ну что, Святой? Ты никак не можешь покинуть нашу грешную землю?!

Это подметил и врач, председательствующий в комиссии по освидетельствованию умственно неполноценных.

— Эмбицил с поразительным природным слухом, — констатировал ученый муж и с сожалением добавил:

— Но Чайковским ему не стать. Клинический идиот…

Ладонью с въевшейся в поры угольной пылью Юрчик погладил шероховатую поверхность стены, оглянулся и, припадая на правую ногу, засеменил к сосне, разлапистые ветви которой веером нависали над стеклянной крышей бассейна.

Еще раз воровато оглядевшись, он сбросил рваную телогрейку, обхватил ствол руками и с обезьяньей ловкостью вскарабкался наверх. Во мраке февральской ночи он был похож на огромное насекомое, ползущее по толстенной ветви старой сосны. Зависнув над крышей бассейна, Юрчик тихо рассмеялся.

Сквозь покрытое конденсатом стекло он увидел веселящихся людей.

Пузатые мужики с ребячьим гиканьем ныряли с бортиков, поднимая тучи брызг. Женщины в пестрых купальниках вторили им визгливыми выкриками.

Вдоль бассейна сновали официантки с подносами, заставленными бутылками и высокими стаканами.

Модная мелодия громыхала из динамиков четырех девяностоваттных колонок, заставляя стекла крыши вибрировать.

Юрчик раздвинул ветки, мешавшие ему наблюдать.

Как раз в этот момент одна дама, решившая продемонстрировать стиль плавания на спине, расставив руки, опрокинулась навзничь, намереваясь лечь на воду. Ее взгляд уперся прямиком в физиономию подглядывающего. Сквозь муть стекла на фоне звездного неба и мохнатых сосновых лап она узрела ощерившееся в беззубой улыбке существо, помахавшее ей бесформенной конечностью.

От неожиданности дама ушла под воду. Вынырнув, она убедилась, что ночной монстр не исчез, а, наоборот, стал как бы еще ближе и тянет к ней свои клешни. Вопль животного ужаса потряс бассейн.

— Мальчики! Там, там… — Дама, захлебываясь водой и словами, тыкала коротким пухлым пальчиком в сторону крыши.

Она то исчезала под водой, то выныривала на поверхность. С каждым появлением дама кричала все сильнее.

Наиболее решительные мужчины побежали к выходу, другие, словно стадо испуганных тюленей, бросились в бассейн спасать тонувшую женщину.

Юрчик сжался в комок, надеясь спрятаться в сосновой хвое. Он понял, сейчас произойдет что-то страшное и его будут бить. Побои были неотъемлемой частью жизни Юрчика, но привыкнуть к ним он никак не мог. У него из горла вырвался протяжный стон, переходящий в тонкое щенячье повизгивание. Пальцы еще сильнее впились в ветви, загоняя чешуйки коры под ногти.

— Эй, малахольный, слезай немедленно! — Грубый голос был жесток и требователен. — Слезай, урод! Кому говорю?

От окрика Юрчик втянул голову в плечи. Твердый снежок попал ему в лицо, но боли Юрчик не почувствовал. Лишь рот наполнился соленой вязкой жидкостью — кровью из разбитых губ.

— Спускайся, придурок! Не бойся! Шампанским угостим, с девочками познакомим! — галдели внизу пьяные голоса. — Давай к нам, Тарзан!

Кто-то пояснял остальным:

— Это дебил, в котельной живет.., вся грязная работа на нем… Быстрее вниз, кретин! Холодно! Сейчас из ружья пальнем, дятел паршивый!..

Скользя по стволу, Юрчик чувствовал, как грубая поверхность дерева царапает ему живот. Коснувшись ногами земли, он прошлепал разбитыми губами:

— Вот! Брюхо себе раскровенил!..

Его никто не слушал. Регочущие мужики, обступив Юрчика плотным кольцом, брезгливо притрагивались к лохмотьям полубезумного человека, отвешивали пинки и затрещины, забавляясь им, словно загнанным зверем, которого осталось добить.