– Они не слушаются и воротиться отказались.

Кирила Петрович, по обыкновению своему разгорячённый наливками, осердился уже не на шутку, но наказывать слугу не стал, а вторично послал его сказать Андрею Гавриловичу: если тот не приедет ночевать, барин с ним навеки рассорится.

Настроение у Троекурова теперь было испорчено, подъём предстоял ещё затемно… Кирила Петрович поднялся из-за стола, отпустил гостей и сам отправился спать. Сваневич только плечами пожал в ответ на растерянный взгляд Марии Кириловны: объяснение с её отцом пришлось отложить до завтра.

Спал Троекуров скверно, всё кряхтел и ворочался с боку на бок, а пробудившись, первым делом спросил:

– Здесь ли Андрей Гаврилович?

Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником. Барин велел кликнуть своего писаря, и тот вслух прочёл следующее:

Государь мой премилостивый,

Я до тех пор не намерен ехать к Вам, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от Вас их не стерплю, потому что я не шут, а старинный дворянин. За сим остаюсь покорным ко услугам

Странное по слогу письмо было вдобавок весьма неприлично по сущности. В крайнем возмущении Кирила Петрович соскочил с постели босой и загремел:

– Как?! Высылать к нему моих людей с повинной, а он волен их миловать или наказывать?! Да что он в самом деле задумал?! Знает ли он, с кем связывается? Вот я ж его… Наплачется он у меня! Узнает, каково идти на Троекурова!

Дворня в страхе смотрела на разгневанного барина, который кары для Дубровского сразу не придумал и от охоты отказываться не стал. В назначенный час его кавалькада выехала из имения с обыкновенной пышностью, сопровождаемая множеством собак.

Сваневич поднялся заодно с другими гостями, желая выполнить обещание, данное Марии Кириловне. Однако же ввиду того, что Троекуров был сильно не в духе, он почёл за благо не попадаться под горячую руку и не стал затевать важного разговора в расчёте на перемену настроения Кирилы Петровича после охоты.

Увы, охота не удалась. Как назло, во весь день видели одного только зайца, и того протравили. Обед в поле под палаткою также пришёлся Троекурову не по вкусу. Барин прибил повара и разбранил гостей, а на возвратном пути нарочно повёл всю свою кавалерию и псов напрямик полями Дубровского.

Ступив через порог дома, он швырнул кафтан слуге, прогрохотал замызганными сапогами до гостиной залы; увидал там на диванах Машу со Сваневичем и сердито буркнул:

– А-а, ты ещё здесь? Всё никак здоровье своё не поправишь?

Молодой человек поспешил встать и отвечал с почтением:

– Благодарствуйте, ваше высокопревосходительство, я вполне здоров. – Он кашлянул в кулак, набираясь храбрости. – Кирила Петрович… Добрейший Кирила Петрович… Мы с Марией Кириловной помолвили жениться и просим вашего отеческого благословения. – Сваневич облегчённо выдохнул и опустился на колени. – Счастие наше в ваших руках. Благословите, Кирила Петрович!

Маша тоже опустилась рядом и повторила:

– Благословите, папенька…

Троекуров остолбенел, как обухом ударенный. Мало того, что старый друг его обидел; мало того, что после дурно проведённой ночи охота пошла насмарку, так ещё тамбовский хлыщ, коего Кирила Петрович спас и приютил, покушается теперь на самое дорогое существо в целом свете!

Бешенство закл