Любимец клана Сацума — поседевший генерал Куроки 26 августа 1904 г. сидел в кресле на вершине самого высокого в окрестностях холма, рассматривая гряду гор, отделяющих контролируемое японцами пространство от долины Ляояна. Его Первая Армия рвалась в бой. Позади был тяжелый переход, но впереди — боевой дух японцев был неколебим — их ждала победа над пассивным противником, заждавшимся мужского выяснения отношений.

Замысел генерала Куроки был прост и убедителен. Основная масса его войск имитирует начало генерального наступления, но отборная часть отправится на север. Там, примерно в 15 километрах, под сенью высокой горы, которую японцы назвали Козарей, находился важнейший стратегически объект — горный перевал Хунгша, выводящий к долине реки Тан. Следует отвлечь внимание русских от Хунгша, а затем перевалить через него всеми доступными силами. Разосланные во все концы разведывательные группы тщательно корректировали ситуацию. Были сомнения в способности большой воинской массы подняться на крутые склоны Козарея. Обрадовало сообщение, поступившее в 8 часов утра — японский отряд неожиданной атакой сбросил русскую оборонительную группу из казавшейся наиболее неприступной части Козарея. Сопротивление русских еще продолжалось, но, судя по всему угасало на глазах. Через 20 минут поступило новое сообщение: русские отодвинуты с северной части облюбованого Куроки пика.

Битва не оказалась скоротечной. Русские защитники Козарея нарушили слишком смелые планы авангарда Куроки. Они много часов стояли насмерть, не позволяя японцам овладеть перевалом. Складывается впечатление, что русские поняли важность Хунгша. Неожиданно выдвинутый на командование Десятым корпусом генерал-лейтенант Случевский (61 год) был по военной профессии инженером, и он достаточно отчетливо понимал значимость горного перевала Хунгша для прячущихся в горах японцев — этот перевал выводил их в сердцевину русской оборонительной системы. Его прямой начальник генерал Бильдерлинг (командующий Восточным фронтом) не верил, что японцы осмелятся сделать главной линией своего продвижения Хунгша, он иначе смотрел на расстеленную перед ним карту. Только к вечеру его убедили в серьезности намерений японцев у Казарея.

Генерал Случевский молил о подкреплениях. Он имел в виду 52-й драгунский полк, значительную часть 3-й пехотной дивизии (8 батальонов) с 44 орудиями, которыми командовал генерал-майор Янжул. Они стояли сзади, за рекой Тан. Замешательство начальства привело к тому, что русский полк был скинут с перевала (358 убитых из 2400). Куропаткин узнал об этом в 10 часов вечера и приказал немедленно контратаковать силами, стоявшими за рекой Тан. В полночь он отменил свой приказ — русские войска уже приближались к перевалу. Так начало заходить солнце Куропаткина: неумение видеть всю картину, контролировать главное, проявлять решительность до радикальных перемен в картине боя. Не такие качества проявляли острые в своем видении и решительные японские генералы, которым поминутно сообщали о ходе действий на пике событий.

Была достигнута самая неожиданная и важная японская победа. Из-за тупого упорства предубежденных русских генералов открытым оказался самый простой путь к Ляояну. Получалось, что горы не помогли русским. Они помогли их соперникам. Куропаткин еще сохранял хладнокровие: «Отходя и нанося противнику тяжелые потери у Лангцушана и Анпина, все корпуса способны отойти к позициям у Ляояна, где армия сконцентрировалась 29 августа».

Судьба решила быть к нему благосклонной в последний раз. Ну, пусть он упустил возможность скинуть японцев с критической важности перевала, с горных вершин, царящих над рекой Тан.