|
Он был прекрасным теннисистом, обожал прогулки и все виды развлечений на открытом воздухе. На первом месте в системе его внутренних интересов и предпочтений стояла семья — он самозабвенно любил свою жену, уделял все свободное время детям, не забывал предать весточку матери. На втором месте у него было «движение» — по морям и полям, по лесам и горам. Царские обязанности править величайшим государством Земли стояли у него на третьем месте. У него не было петровской страсти улучшать свое государство. И не было, разумеется, петровских талантов. Не было и схожести с дедом — реформатором Александром Вторым, чью ужасную кончину, своего рода «благодарность передовой России» он видел своими глазами.
Неподготовленный наследник растерянно спрашивал в 1894 г.: ”Что со мной будет? Я никогда не хотел быть царем… Я ничего не знаю в искусстве управления. У меня нет ни малейшего представления даже о том, как разговаривать с министрами”<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference">.</style></style> Когда царевич Николай Александрович в 26 лет занял царский трон, то обычным его вопросом, обращенным к великим князьям — его дядьям — было: «Что я должен делать? Я не знаю даже о чем я должен говорить со своими министрами». Его сестра — великая княжна Ольга размышляла: «Во всем виноват наш отец. Я знаю, как не нравилась ему сама идея обрушить государственные дела на нашу семью — но что поделать, Ники был его наследником». Николай II стремился походить на отца — Александра III, но сам же ощущал отсутствие внутренней силы. В отличие, скажем, от Вильгельма II, он всегда уходил на второй план и не пытался быть тверже и сильнее. Отец умер слишком рано, чтобы его старший сын, увлеченный теннисом и крикетом, мог естественно войти в дела государства, и это сказалось на всем царствовании. Новый самодержец в середине 1890-х годов был явно растерян. Самый способный его министр С. Ю. Витте писал: «Бедный, несчастливый император не был рожден для великой исторической роли, которую судьба возложила на него». Николай II всегда предпочитал Москву Петербургу, и Петр I не был его любимым героем. В этом смысле старания В.О. Ключевского — поклонника Петра и учителя Николая II пошли прахом. Николай II говорил своему врачу: “Я признаю великие достоинства моего предка, но он мне симпатичен менее всех. Он слишком восхищался европейской культурой… Он отверг русские обычаи, хорошие обряды, следование которым составляло наследие нашей нации”<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference">.</style></style> Петру I он предпочитал его отца — Алексея Тишайшего. Не случайно он назвал своего сына Алексеем, а на самом большом балу в честь Николая II (1903) весь двор был наряжен в костюмы времен царя Алексея Романова. (Еще один маленький, но характерный факт: когда речь зашла об отмене буквы “ер”, император заявил, что не представит высокого поста тому, кто будет следовать новой орфографии.) Везде, где это было уместно, Николай одевался в русском стиле — в косоворотку. В обществе он говорил только по-русски, а на английском и немецком только в кругу семьи. Николай не любил своего лучшего министра Витте (и позднее был прохладен к реформатору Столыпину). На наш взгляд справедлива оценка американского историка П. Кеннеди, назвавшего Николая II “простодушным, скрытным, уходящим от тяжелых решений и слепо верящим в свои священные отношения с русским народом, к благосостоянию которого он не проявлял интереса”<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference">.</style></style> Царь Николай в конечном счете стал жертвой процесса, которого он не мог контролировать. (Раскаты грома для Романовых послышались в Крымскую войну, позором стало поражение в войне с Японией и все решила Первая мировая война). |
