Вовремя успел: как раз пересменка. Идут работнички, морды — загляденье. Ну, на «стройках народного хозяйства» народ подбирается известный. Как у нас в Вологодской губернии пели:

Не очень-то борются за трудовые рекорды «условники»: лишь бы день до вечера. «Химия», как правило, в их жизни — временная передышка. И очень важно иметь «шестое чувство», чтобы учуять, в какой момент разъяренный отрядник вздумает оформить твои документы на возврат в зону. Истинное удовольствие — за день перед этим сунуть ему заявление «по собственному»: за «колючку». Конечно, «химическое» время считается и в случае ухода на тюрьму «раскруткой», после нового преступления, но этот вариант мало кого устраивает.

Долго что-то уже маячу. И пусто, ни одной знакомой рожи. Неужто никого нет? Надо поаккуратней, незачем здесь светиться. Бояться мне нечего, и все же… А это что за цаца на «жигулях»? Кирпичное начальство? С такой физией тачку не катают. Или краснопогонник? Да нет, что-то знакомое… Поглядеть поближе?

— Ба, Филя! Кого вижу!..

…Встречу продолжили отмечать у Калле, в уютном домике на окраине, где можно поговорить спокойно, не опасаясь привлечь внимание. Хозяин дома, радуясь случаю, встрече с приличным человеком, угощал широко. Покуривая в удобном, словно обволакивающем кресле, Калле говорил:

— Найдем твоего парня, не переживай. Если не слишком отбежал. И тогда найдем, но не так быстро. А книжку издаст — ее же не спрячешь. Решил, говоришь, на старости лет кормиться литературой? Ну-ну, твои дела. Тебе виднее. А чем смогу — помогу. Только бы лишнее у вас там не всплыло.

— Ты, Калле, меня знаешь. Что не следует помнить — все умерло. Так, вариации на темы блатной музыки. Значит, не откажешь помочь? Деньги нужны, и вообще…

— Что вообще — это ясно. Напрасно сомневаешься. Я твоего парня помню отлично. Работает с одним из моих бродяг. Не знаю, как по части писанины, афера у него получается неплохо. Товар-то берут у меня, так что я в курсе — имею долю по-стариковски. Сегодня же и переговорим с пацаном…

— Ну, вот: и двух часов не прошло… Вижу, вижу, что не Андрей. Знакомься, Филя, — Нугзар. Взял твоего литератора в работу, а тот в благодарность и завеялся. Пока ты тут прохлаждаешься, я кое-что выяснил. Хреново выходит, между прочим, с книжонкой. Если верно, что говорят. Я имею в виду не рукопись, Нугзар ее читал, есть она. Только иной раз лучше не заработать, чем переусердствовать. Это в первую очередь касается тебя, Филя.

— Меня? Да мало ли кто на тюрьме мог натрепаться?

— Не возникай — наговорил и ты лишнего. Я сейчас не буду выяснять, кто да что. Надо остановить машину, иначе ты попадешь в нее первым… Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но не все от меня зависит. Как бы самому под откос не слететь…

И Калле коротким обкусанным ногтем отчеркнул абзацы на некоторых листах…

Читалось легко, но с каждой следующей фразой предчувствие беды нарастало. Видит бог, это все андреева отсебятина. Ни сном, ни духом я такого не говорил. С ума сойти! Но оправдываться бессмысленно. Взялся за «черную» работу — держи ее, контролируй ее, чтобы не причинить вреда своим. Отвечаешь за всякую суку в деле. Вышла промашка — срочно исправляй, не дожидайся, пока другие вмешаются…

Эстонец отрывисто, не рядясь в привычную сдержанность, продолжил:

— Нугзар тебе поможет расхлебывать. Ищите парня и молитесь, чтобы он не успел глупостей натворить. Что, нельзя было со мной посоветоваться, если своего ума не хватило? Тут уже не о деньгах речь — шкуры надо спасать.