— Интересную, говорят, ты выдал Берсеркину идею.

— Утвердили?

Кивнула в ответ, рукой указала на стул. Грузно сел, сна ни в одном глазу, но усталость вцепилась похлеще немецких гончих.

— Молодец. Мне нравится. Все с теми же девчатами?

— Нет. Ротировать состав, давать возможность применять свои навыки на практике. Подбирать группу по цели: имеет смысл взять пару штурмовиков на взятие укрепрайона и медиков на случай вызволения пленных или раненого.

— Хорошо мыслишь, рядовой.

— Берсеркину понравилось?

— Моя идея? Да.

Меня взяло справедливое возмущение — почему ее? Ответ не заставил долго ждать.

— Я предлагала ему то же самое задолго до твоего появления. Думала, будет больше возможностей подобраться к особняку Скарлуччи, выудить из него сердце.

— Тогда почему утвердил сейчас? Не тогда?

— Тогда он мне ответил, что девицам не место там, где мужчины проливают пот и кровь. Конечно, он сказал грубее. Не со зла, ты бы, — указала в прорезь окна на тентовую казарму, — не хотел их уберечь?

Кивнул. Берсеркин — большой души человек.

— Сейчас поменялось. Ты доказал, что сборная солянка слабых, но хорошо подготовленных бойцов может действовать эффектно и эффективно.

Прищурился, к слову, обо всем этом. Кажется, пришло время собирать камни.

— Бейка, против кого воевали Восемь?

Стоявшая ко мне спиной командующая нехотя, вполоборота развернулась. Взгляд из-под уставших, опущенных век.

— Против ружемантов, ты же знаешь.

Да. Знаю то, что рассказывали. А хотелось бы правду.

Бейка молчала, как плеть, ожидая будущего вопроса.

— Я видел в видениях… В этих, что заложены в руж-волнах, все совершенно иначе.

— Почему думаешь, что врут другие?

Глянул на собственные руки. Наступай на Восемь не абстрактные враги, а истинные ружеманты, не оставили бы от них даже воспоминания.

Командующая догадалась, о чем думаю, по взгляду, выдохнула.

— Разве у ружемантов не могло быть сподвижников? Наемников, приспешников?

— Целая армия с танками? А зачем? Они обладали возможностью заражать оружейной чумой, обращая почти любое оружие… не знаю, во что угодно.

— Ты уже получил погоны, рядовой? Говорят, они идут на плюс к интеллекту. Начинаешь соображать как офицер.

— И все-таки? — вместо шуток желал истину.

— Восемь оказались на заслоне между поселениями и бандитами.

— Странные какие-то бандиты.

— Какие были, Потапов. Боевики, террористы, грабители. Можно называть как угодно. Ружейная чума выкосила немало людей. От огнестрельного хотели отказаться, но что делать с мастерами, достигшими высокого уровня? Могли перочинный нож при помощи мутагена разложить в пулемет. Ты и сам, вижу, преуспеваешь.

Посмотрела на «Арес» у моих ног. Завидный ствол, такого во всем Царенате не сыскать.

— Ну, допустим. На Восемь напали не ружеманты? Просто шайка-лейка? С тяжелой техникой, боевыми техническими костюмами?

— Что помнишь про историю Царената?

А он-то тут при чем? Озвучить не успел, Ириска спешно подсказала про смутные, кровавые времена.

— Эти бандиты — войсковые подразделения Варшавии.

Глянул на карту, кажется, там должна была быть Польша…

— Входили в Царенат. Долго сидели на дотациях. Как только сытые времена закончились, затянули потуже пояса. Поднимать экономику почти с нуля трудно, если не невозможно.