И отчаянно, предаваясь машинному механическому равнодушию ждало нас во всеоружии…

— Ложись! — успел оттолкнуть Нату прочь. Гранатомет бестии ухнул снарядом — горячей картошкой тот приземлился мне под ноги.

— Максим! — Голос Мицугу вспорол звон в ушах. Девчонка склонилась надо мной, беззвучно шевеля губами.

Меня спасла Ириска, активировавшая пулеед за мгновение до взрыва. Тот поглотил урон, не дал осколкам вспороть защитный костюм. Но взрыв отшвырнул меня прочь и оглушил.

Инфо-фея вела отчаянное сражение с монстром: мне казалось, вижу, как она хлещет чудище информационными потоками, пытается дотянуться до плат и микросхем.

Тот был защищен как ничто иное. Его напору мог бы позавидовать и «Панголин»: гранатомет перезаряжался, щупальцеобразные манипуляторы тянулись к хрупкой девушке. Пулеметы готовились разорвать ее, словно тряпичную куклу.

Я качнул головой, приходя в себя, вмиг оказался на ногах. «Арес» разве что не сам скользнул мне в руки, сплетенные ружеклятья голодными змеями бросились на добычу.

Сдавил гашетку до отказа. Метка ружеманта смертным клеймом легла на поганца.

— Стреляйте по собаке, стреляйте же, ну!

Надзор с чарострелом проглотили остатки запаса маны, последние крупицы скользнули в ярость ружеманта. Ната выудила из недр самой себя жуткие вирусы: замедлением и сбоями они мешали чудищу орудовать как следует.

Мицугу поделилась удачей Белки: из простреленного чрева механоида брызнуло масло. Он нелепо поскользнулся, рухнул, обнажив мягкое плохо бронированное брюхо.

Бой закончился парой мгновений позже: механическое чудовище издохло в скрежете стали и всполохах огня.

Я не терял ни секунды, метнулся к пульту управления. Для отключения систем нужно было дублировать последовательность на двух постах: мне тут же бросилась на помощь Мицугу.

Последний пункт противовоздушной обороны пал к нашим ногам.

Ракета, вспомнил я, сигнальная. Зеленый цвет: надо сообщить нашим, если еще живы.

— Ната, с Фиранчуком связь сможешь вытянуть? В эту сторону глушилок нет?

— Постараюсь! — пообещала она.

Сам полез на крышу. Перепрыгивая через три ступеньки, вихрем мчался наверх. Рифленая рукоять ракетницы впивалась в мягкую кожу перчатки.

Дверь поддалась, когда навалился на нее плечом, с третьего или четвертого удара. Холодный дух зимы обрадовался мне как свежей жертве. Непогода усилилась: небо будто затянуло туманом снегопада. Увидят ли?

Сдавил спусковой крюк: шипящий снаряд ушел в небо. Швырнул опустевшую сигналку в снег, устало припал к карнизу: Белка, Айка и Елена в одиночку вели отчаянный бой.

В каждом движении трагичность. Я стянул шлем, почуял смрадный дух последнего для нас боя. Оружие в их руках казалось живым, помогало им из последних сил. Ириска подтвердила мою догадку — у всех почти не осталось маны. Армия Вербицкого… да что уж там армия? Проще было сказать — армада! Перли под жалящие пули, спешили на подмогу своим. Еще минута — и тут будет тяжелая техника.

Нам нечего было противопоставить фугасному снаряду кроме стиснутых от отчаяния зубов.

Новые Восемь. Она делает из них новых Восемь…

Кто так сказал про Бейку? Я уже и на помнил — кажется, покойный бронемаг.

— Товарищ лейтенант, мы больше не можем держаться! Патронов нет. Вы справились? Справились?

Сержант Ипина вопила в переговорник.