Добров, обожавший мать, пугался и отвечал:

– Ну уж нет. Придется тебе обо мне еще сто лет заботиться. Нам и вдвоем очень даже хорошо.

Но Анна Егоровна отчаянно хотела устроить семейное счастье сына и в конце концов свела Ванечку с дочерью Марии Николаевны, своей коллеги по работе. Скромная, тихая Любочка училась в институте на археолога. Ей, несмотря на все ее хозяйственные таланты, светила судьба старой девы. Люба не ходила на танцульки, не бегала с подружками в кино, не гуляла допоздна с мальчиками. Мать воспитывала дочь в строгости, потребовала от нее сначала золотой медали, а потом ждала диплома с отличием и защиты кандидатской диссертации.

Когда Любочка принесла маме «корочки», выданные ей как новоиспеченному специалисту, Мария Николаевна устроила дочь в один из музеев, а потом сказала:

– Ну, а теперь пора подумать и о семье. Надо, конечно, писать кандидатскую, но следует и личной жизнью заняться.

Любе тоже хотелось простого женского счастья, поэтому она стала присматриваться к своему окружению в надежде найти себе пару. Увы, коллеги по работе оказались преимущественно одного с ней пола. В поле зрения маячило лишь двое мужчин; сами понимаете – рабочих, электриков, охранников Люба в расчет не принимала. Обе относительно подходящие кандидатуры, старший специалист Владимир Каминский и завотделом Алексей Николаевич Бутров, были докторами наук, профессорами, творческими, талантливыми людьми и вполне приятными внешне мужчинами. Оба часто ездили за границу, хорошо одевались, имели машины и квартиры. Но, главное, они были авторитетами в своей области, а Любу всегда привлекали увлеченные люди. Красавец‑блондин‑мачо, озабоченный исключительно походами в парикмахерскую и имеющий состояние, полученное в наследство от богатых родителей, не мог заинтересовать Любочку Казакову, ей требовался творческий человек: пусть он будет беден, зато внутренне интересен. Каминский с Бутровым отвечали всем требованиям молодой женщины, но роману мешало простое обстоятельство: оба были женаты. А уводить отца от детей Казакова не собиралась, ей не позволяли моральные принципы.

Видя, что дочь остается без кавалера, мать забеспокоилась, и в конце концов они с Анной Егоровной решили поженить своих детей.

Брак, заключенный под давлением родителей, неожиданно оказался счастливым. Через девять месяцев после свадьбы Любочка родила дочь Надю, спустя еще двенадцать появился сын Сережа. Бабушки пестовали внуков, Иван Сергеевич затеял свой бизнес; Любочка, которой самоотверженно помогали и мама, и свекровь, не бросила работу, стала правой рукой профессора Бутрова, ездила с экспедициями на раскопки, написала две книги и пользовалась заслуженным авторитетом у коллег. Любу хорошо знали коллеги из других стран. Она владела двумя иностранными языками, поэтому, когда в музей приходило приглашение на международный симпозиум или конференцию, директор не колебался в выборе. Немаловажным фактом было и то, что Добров гордился своей женой и оплачивал ее поездки. Музей не тратился ни на билеты, ни на гостиницу, ни на суточные для Любочки.

Если в коллективе кто‑то и был недоволен заграничными вояжами Любы, то ему приходилось молчать или идти к директору с более сильными козырями, которые могли бы побить свободное владение языками, профессионализм и материальное благополучие Добровой. А таковых людей, что понятно, вообще мало, поэтому через некоторое время приглашения уже стали именными, они начинались со слов «Madam Dobrov».

Люба сблизилась с женой Бутрова Галиной, у нее наконец‑то появилась настоящая подруга.

Пять лет семья жила в полном счастье, а потом кто‑то на небесах решил, что Добровы исчерпали положительный лимит, и открыл их личный ящик Пандоры[3].

У Сережи обнаружили лейкоз. Иван Сергеевич поднял на ноги всех, усиленно лечил сына, покупал самые современные лекарства, привозил лучших специалистов.