– Что о погонах?

– Мы вот что сделаем. Мы твою шерсть покрасим в цвет хаки и пришьем к ней знаки отличия.

– Зачем?

– Чтобы было по уставу. Ты же не хочешь три наряда вне очереди?

– Не знаю.

– Тогда иди к старшине Сапогову. С сегодняшнего дня он тебе все равно что отец родной. Он тебе пришьет все что нужно и выделит койкоместо.

– Спасибо, – сказал Горилла и так пожал полковнику Вампирову руку, что он потом целый день всем отдавал честь левой.

Войдя в казарму, Горилла сразу увидел старшину Сапогова. У старшины все зубы были золотые, поэтому его за глаза звали Золотым человеком. Перед Золотым человеком отжимались от пола сорок голых по пояс солдат. Сам Сапогов сидел на койке и пил чай.

– Добрый день, господа, – сказал Горилла, сердечно улыбаясь. – Я ваш новый товарищ.

Отжимающиеся от пола солдаты подняли головы, посмотрели на своего нового товарища и тут же снова уставились в пол.

Старшина Сапогов сумел посмотреть на Гориллу, не отрывая лица от чая и пряника.

– Дух? – спросил он.

– Кто? Я? – удивился Горилла.

– Ну не я же! – заорал Сапогов, не любивший вопросов ни в какой форме. – Это армия! Понял? И, обращаясь к старшему по званию, нужно добавлять «отец родной, товарищ старшина Сапогов»!

– Слушаюсь, отец родной, товарищ старшина Сапогов! – поправился Горилла.

– Все этим духам объяснять надо. Я спрашиваю: ты призывник?

– А! Да, я призывник. В этом смысле я, конечно, дух.

– Ну вот, другое дело, – сказал отец родной Сапогов, по прежнему не отрывая лица от пряника и чая. – А я дед.

– Какой же ты дед? – удивился Горилла. – У тебя же бороды нет.

– Сейчас я тебе покажу, какой я дед!

Он достал свисток, свистнул в него, и в казарму вошли трое рядовых. Несмотря на то что они были рядовыми, рядовые эти выстроиться в один ряд не смогли бы никогда в жизни, потому что один из них сутулился, как будто собирался куда то нырнуть, другой, наоборот, отклонялся назад, словно хотел сделать «мостик», а третий был весь кривой в принципе. И у всех у них были железные зубы.

– А ну, деды, – закричал старшина Сапогов, – покажите ка этому духу нашу добрую армейскую традицию!

– Снимай шубу, – сказал Сутулый, – бить будем.

– Это не снимается, товарищ дед, – ответил Горилла, – это родное. А за что вы меня бить будете?

– За невыполнение приказа. Ты же приказ не выполнил?

– Нет, – согласился Горилла.

– Вот за это и будем.

– А может, не будем? – сказал вдруг Сутулый, посмотрев на Сапогова. – Уж очень он здоровый. Я, честно говоря, даже боюсь немного. Сейчас как укусит!

– Знаешь, что бывает в армии за невыполнение приказа отца родного, товарища Сапогова?

– Знаю, знаю, товарищ Сапогов, – ответил Сутулый, – но как то мне не бьется. Чувство самосохранения не дает. Так что вы извините товарищ Сапогов, но идите вы со своим приказом к кому нибудь другому. А я лучше с товарищами духами поотжимаюсь. Это для моей сутулости полезно.

И он начал отжиматься вместе с остальными солдатами.

– Это что же такое! – закричал Сапогов, по прежнему не отрывая пряника от лица. – Это что, дезертирство и бунт? Ты же предал самое святое, что у тебя было! Ты предал звание деда! Да знаешь, что за такое бывает? Ребята, покажите ему!

Однако Загнутый и Кривой продолжали стоять у двери и ничего Сутулому не показывали. Это заставило Сапогова оторваться наконец от пряника.

– Ладно, – сказал он, кладя оторванный пряник на койку, – придется самому.