Глубоко вздыхаю.

Не от усталости, нет. Просто я не в состоянии, как он, выносить эту атмосферу. Я в ней задыхаюсь, и при мысли, что предстоит долгая ночь, хочется кричать во весь голос.

Лежать на прохладном татами приятно.

Из лежачего положения с разбросанными в стороны руками и волосами, будто ставшими частью опустевшей комнаты, она кажется мне странной.

Обычно помещение, из которого вынесена мебель, как бы становится просторнее. Только не эта комната. В моих глазах она выглядит ужасно тесной. Как мы умудрялись жить здесь вдвоем со всеми нашими пожитками? Так и хочется сказать: «Не может такого быть».

Комната пропахла салатной заправкой. Почему купленная в магазине готовая еда всегда так пахнет? На прилавках выглядит так аппетитно, что поневоле купишь и того и другого, но до конца никогда съесть не можешь, обязательно остается. Хорошо, завтра забирают мусор. Утром, когда будем уходить, вынесем.

Я вяло поворачиваю голову и упираюсь взглядом в служащий нам столом чемодан, покрытый царапинами и вмятинами. Протягиваю руку, легко провожу по ним пальцами.

Ни в какой Вьетнам я не еду. Это все ложь.

Послезавтра туда отправляется моя подруга Ацуко, а я в ее отсутствие буду присматривать за ее квартирой. Она звала меня с собой несколько раз, но сейчас у меня нет настроения ехать за границу с туристической группой.

Я с детских лет не любила групповую активность. Мне куда больше нравилось оставаться одной. Я знала, что взрослые этого не одобряют, поэтому долго таила от них свою тягу к одиночеству. Скрывала успешно, несмотря на то что пребывание в компании незнакомых людей требовало от меня больших усилий. Турпоездка с таким коллективом была бы для меня слишком серьезным испытанием. Я и без того не страдаю от избытка энергии.

Семья у Ацуко состоятельная, да она и сама хорошо зарабатывает, поэтому может позволить себе шикарное жилье. Я предвкушала, как окажусь в ее замечательной квартире, где смогу ни с кем не разговаривать и делать все, что захочу.

Ацуко уедет, а я лягу на пол и буду лежать долго-долго.

Я закрываю глаза. Представляю, как лежу в квартире Ацуко в той же позе, что сейчас.

Светлая комната. Колышутся белые занавески. Скоро я буду там – не пройдет и суток. Странное чувство.

Что-то мерцает и играет на подрагивающих занавесках. На глазах они приобретают мягкий зеленоватый оттенок. Я оказываюсь в лесу, залитом ослепительным светом.

И слышу тихий голос:

«Однажды эта дорога разрушится и исчезнет».

В этот миг меня будто пронзает мощная вспышка солнечного света, и я резко открываю глаза.

Ну конечно, я нахожусь в своей бывшей квартире. За окном ночь. Начало лета.

А источник света – электрическая лампочка, свисающая на проводе с потолка.

Я чувствую, как на спине выступает холодный пот. Медленно поднимаюсь с татами.

Голос… Это голос того человека. А я думала, что забыла его. Он прозвучал так четко, это было не похоже на короткий сон. На какое-то время я застыла на месте.

Остаточный образ из только что промелькнувшего сна живо предстает в сознании.

Подсвечиваемые солнцем тени продолжают зловеще танцевать в такт с ударами моего сердца.

Я хватаю банку с пивом, пью, громко глотая, надеясь, что акустическая демонстрация дурных манер сотрет из моей головы эти пляшущие тени.

Пью, не отрываясь, накачиваю желудок пивом, пока не начинается отрыжка.

Эффект достигнут – тени исчезают, но не из-за звукового сопровождения, а из-за возникшего желания опорожнить мочевой пузырь.

Пойти в туалет или потерпеть? Туалетные паузы я планировала использовать, когда появится необходимость прервать разговор. Ночь предстоит долгая, обязательно надо будет делать паузы, чтобы подумать.