– А кого именно подразумевают, говоря «дальний родственник»? – спросила она еще.

– Ну, обычно того, с кем существуют сердечные, дружеские узы, – ответила Гонория.

Дуглесс только вздохнула: стало быть, Николас, назвавший Роберта Сидни своим «дальним родственником», был с ним, оказывается, в «сердечных и дружеских» отношениях! Что ж, неудивительно в таком случае, что он не желает верить ничему плохому об этом человеке! Да, ничего себе «дружба»! – подумала Дуглесс. – Николас кувыркается с супругой Роберта на столе, а Роберт замышляет заговор, желая привести своего «друга» прямехонько на эшафот.

– Этот Роберт Сидни – этакий «петушок», – пробормотала Дуглесс.

– А что, вы разве его знаете? И он вам небезразличен? – стала выпытывать у нее Гонория, и вид у нее был несколько шокированный.

– Нет, – ответила ей Дуглесс, – я с ним незнакома и уж конечно влечения к нему никакого не испытываю!

Гонория при этом выглядела такой удивленной, что Дуглесс решилась и спросила у нее, что, собственно, значит это «петушок».

– Ну, просто ласкательное словечко, – пояснила Гонория, «симпатичный плутишка», или что-то в этом роде.

– Ласкательное? – переспросила Дуглесс. – Но… – она умолкла: в свое время, когда Николас попросил ее вернуться с ним в шестнадцатое столетие и готовить там для него, а она, рассердившись, стала обзывать его всякими ругательными словами, он тогда добавил к ним еще и «петушок»! Должно быть, ему просто доставляло удовольствие, когда рассерженная женщина, обращаясь к нему, называет его ласкательным словечком!

И она улыбнулась: он и впрямь мог бы быть «петушком»!

Одна из женщин, служанка служанки леди Маргарет, стала обносить собравшихся печеньем – в каждой дольке был запечен толченый миндаль.

Уплетая печенье, Дуглесс спросила:

– А кто та темноволосая дама довольно привлекательной наружности, которая во время ленча сидела рядом с Никола-сом?

– Это – леди Арабелла Сидни, – ответила Гонория. Дуглесс поперхнулась и закашлялась – крошки печенья так и полетели у нее изо рта.

– Что, леди Арабелла? – переспросила она. – А давно ли она здесь? И когда же она приехала? А уедет когда? Гонория, улыбаясь, сказала:

– Приехала она вчера вечером, а уедет завтра, рано поутру. Они с мужем едут путешествовать по Франции, и пройдут годы, прежде чем она воротится в Англию, вот она и прибыла – попрощаться с моей госпожой, с леди Маргарет.

В голове у Дуглесс мысли тотчас пустились в галоп: так, если Николас не успел еще соединиться с Арабеллой на столе и если при этом она завтра уезжает, стало быть, это должно случиться именно сегодня! И ей следует это как-то предотвратить!

И она вдруг выгнулась дугой и, схватившись за живот, принялась стонать.

– Что с вами? – встревожилась Гонория.

– Ничего особенного, просто я что-то такое съела… – ответила Дуглесс. – Мне нужно вернуться домой!

– Но… – начала было Гонория.

– Мне нужно! – воскликнула Дуглесс и еще разок-другой простонала.

Постояв немного над нею, Гонория отправилась к леди Маргарет и через несколько минут воротилась с известием:

– Нам разрешено уехать.