– Но, Николас, – сказала она вслух, – я и не думала околдовывать тебя, и я решительно ничего не проделывала с членами твоего семейства, кроме того, что мне требовалось для выживания здесь! – И, вытянув вперед руку, чтобы хоть прикоснуться к нему, добавила:

– О, если б ты только захотел выслушать меня!..

– Что? Слушать твою болтовню о прошлом и будущем, да?! – спросил он с презрительным смешком. А потом, склоняя к ней лицо, договорил:

– Поосторожней, женщина, с тем, что творишь! Ибо я не перестаю следить за тобой! И когда придет известие о том, что у тебя нет никакого такого дяди-короля, я собственными руками вышвырну тебя вон из моего дома! А теперь – прочь убирайся и не пытайся впредь шпионить за мной! – С этими словами он повернулся к ней спиной и в гневе выскочил из комнаты, оставив в одиночестве Дуглесс, которая чувствовала себя совершенно беспомощной.

Глядя в спину удаляющегося Николаса, она недвижно стояла в его спальне и молила Бога.

– Ну, пожалуйста. Боже! – просила она, – Ну, наставь же меня в том, как мне помочь Николасу! Позволь же мне сделать то, что я не сумела сделать в тот, первый раз! Пожалуйста, направь меня на путь!

И, ощутив себя сразу постаревшей, Дуглесс удалилась из спальни.

Тут Сидни обернулся, и у Дуглесс прямо-таки дыхание перехватило: этот Роберт Сидни был очень похож, ну, прямо-таки копия, на доктора Роберта Уитли, за которого она когда-то собиралась замуж!

Дуглесс отвернулась и почувствовала, что руки у нее дрожат. Да нет, просто совпадение! – убеждала она себя. – Конечно, совпадение, и ничего больше! Но затем, уже позже, в тот же день она вдруг вспомнила, что, когда в двадцатом веке Николас впервые повстречался с Робертом, то посмотрел на него так, как если бы увидел привидение! А сам Роберт при этом глядел тогда на Николаса с нескрываемой ненавистью в глазах!

Совпадение! – вновь мысленно повторила она. Да, ничем иным это и не могло быть!

В течение двух последующих дней Дуглесс редко видела Николаса, а если им и доводилось встречаться, то обычно он либо мрачно смотрел на нее откуда-нибудь из дверного проема, либо, нахмурившись, бросал на нее злобные взгляды из-за стола. Дуглесс же была здесь в одном лице сразу чем-то вроде телевидения, кинематографа, участницы карнавала и концертирующей примы в одном лице и не имела ни одной свободной минуты. Обитателям замка требовались все новые игры, песни, истории – их жажда развлечений была поистине неутолимой. Дуглесс не могла даже по саду спокойно гулять или проходить по дому: обязательно кто-нибудь останавливал ее и требовал порцию очередной забавы. Целые часы у нее уходили на то, чтобы вспомнить обо всем, что она когда-либо читала или слышала. С помощью Гонории она придумала и пустила в ход упрощенную версию игры в «монополию». Используя грифельные доски, она организовала игру в «отгадывание по картинкам». Когда, пересказав все прочитанные когда-либо книги, Дуглесс почувствовала, что память ее иссякла, она принялась рассказывать об Америке. Особой любовью эти истории пользовались у леди Маргарет. Дуглесс изо всех сил старалась держаться в разговорах лишь темы развлечений и никогда в своих беседах не касалась проблем политики или религии. Ведь всего за несколько лет до ее появления тут королева Мария жгла на кострах людей за то, что они принадлежали к иной, «неверной», вере. Но все-таки иногда Кит спрашивал у нее, как там у них в стране обстоит дело с сельским хозяйством, и, хотя Дуглесс знала об этом крайне мало, она все же оказывалась в состоянии высказать какие-то полезные советы, к примеру, по поводу удобрений и того, как именно их применять на полях.