— Я НЕ МОГУ ОТДАТЬ ТЕБЕ ФЛОРИМЕЛЬ, — сказал Фенвик. Сейчас в его голосе слышались нотки раскаяния. — ВОЛШЕБНИК БОЛЕЕ ВЫСОКОГО РАНГА УЖЕ ОБРАТИЛСЯ С ПРОСЬБОЙ О ПОМОЩИ КО ВТОРОМУ ДЕМОНУ, КОМАНДУЮЩЕМУ ЛЕГИОНАМИ АДА, И ТЕПЕРЬ ОНИ ОБА, К СОЖАЛЕНИЮ, ИМЕЮТ ЗАКОННЫЕ ПРАВА НА НЕЕ. — Он как-то неуверенно кашлянул. — А ТЫ ГОТОВЬСЯ К ТОМУ, ЧТО ТЕБЯ ДОСТАВЯТ ДОМОЙ. ЭТО НЕ НА МОЕЙ ТЕРРИТОРИИ.

— Снова Маламброзо! — Чалмерс, сжав кулаки, стал наблюдать за сражением, происходившим возле экипажа. — Будь он проклят!

Голос Фенвика показался Чалмерсу наигранным и надоедливым, когда он услышал его слова:

— НУ, ЭТО УЖЕ ЛИШНЕЕ, РИД ЧАЛМЕРС, ВЕДЬ ОН — ТОЖЕ ЧАРОДЕЙ.

Осознав полностью смысл этого заявления, а также то, какой удар ему нанесен, Чалмерс, несмотря на жару, задрожал в холодном ознобе. Небеса и Ад в мире Дон Кихота не только реально существовали, но и имели собственные группы Профессионалов: по крайней мере, здесь его профессия вызывала интерес. Он задумался о том, чем обогатились его знания, что добавил Фенвик к его пониманию магии. Рыцарь с ущербным сознанием сражался под знаменем Господним, в то время как наиболее умный и одаренный волшебник, к примеру он сам, мог бы быть автоматически причислен к профессионалам Ада. Ну а Гарольд Ши, который с оружием в руках чувствовал себя в этом забытом мире как рыба в воде, оказался способным открыть некий магический счет у Бога, выражаясь метафорически, в то время как он, Чалмерс, непревзойденный теоретик и маг высшей пробы, вынужден был вести взаиморасчеты с дьяволом.

То, что он получил от дьявола, ему предстояло возвратить назад. Благодаря Фенвику он внезапно обрел способность выразить это строго математически. Напрягая воображение, Рид своим внутреннем зрением мог видеть на сверкающем экране собственного сознания дела, совершенные при участии дьявола: он приобрел одного гигантского цыпленка, а также одного обычного цыпленка; кроме того, он превратил рыцаря в лунатика. Как оказалось, Дон Кихот в своем мире был поистине могучим героем. Раздосадованный Чалмерс изучал эту строку своего счета и пытался определить, какое оправдание можно найти этому. Последним, но отнюдь не самым маловажным делом была замена санезнача хорошим конем. Когда он узнал цену этому, то горько застонал. Он и не подозревал, насколько полезна была его душе боль, которую он терпел до этого.

На дороге Дон Кихот и Ши перегруппировывались перед завершающей атакой, а оба чародея и кучер тем временем исчезли в клубе ярко-красного дыма. Ши, глядя на Чалмерса, победно взмахнул рукой. Затем они с Дон Кихотом подъехали к брошенному экипажу и распахнули дверцы.

«Хорошо, что Ши показал себя настоящим знатоком магии в этом мире, — размышлял Чалмерс, — потому что сейчас, когда мне известно, какую цену я должен заплатить за использование магии, не думаю, что решусь хоть на какие-то действия». Он пришпорил коня и поскакал по дороге, направляясь к экипажу.

Гарольд Ши, дотянувшись до ручки дверцы экипажа, открыл ее и остановился. Экипаж возвышался над ним, громадный и угрожающий: казалось, изо всех его щелей струится опасность, и все в Ши трепетало от одной только мысли, что надо заглянуть внутрь. Это казалось странным, но стоявший перед ним громадный черный экипаж, запряженный четверкой храпевших и бивших копытами черных коней, наводило на него еще больший ужас, чем тигр.

— Что-то мне это не нравится, — неожиданно донесся до него голос Дон Кихота.