– Ну вот, – с удовольствием сказала Иса. – Посмотрим, смогу ли я теперь отчетливо видеть то, что видишь ты, прямо во время твоего полета, не дожидаясь, пока ты вернешься.

Казалось, летун затаил дыхание, и она гладила его, пока зверек не успокоился. Раньше такого огромного облака он не глотал. Но вот наконец зверюшка – перестала дрожать и крохотными лапками вцепилась в ткань плаща.

Королева взяла его за холку. Зверек сопротивлялся, сучил лапками и хлопал кожистыми крыльями, но, как и в первый раз, когда она призвала его, Иса подняла его на уровень глаз и завладела его взглядом, подавила его волю.

– Ничего с тобой не случилось, – сказала она, – Успокойся. Все будет хорошо.

Зверек открывал рот, и Исе на мгновение показалось, что он хочет укусить ее своими острыми зубками. У него был кроваво‑красный язычок, раздвоенный на конце. Он стрекотал и наконец испустил протестующий визг, такой пронзительный, что Иса чуть не оглохла. Тем не менее она не выпускала зверька, пока тот не угомонился. Королева поднесла летуна к окну, отодвинула штору и приоткрыла ставни.

– Лети над страной, – приказала она, слишком довольная и потому милостивая. – Можешь даже слетать в Крепость Дуба, но не задерживайся там. – Затем она подбросила его в воздух. Тот расправил крылышки, забил ими по воздуху и, как всегда, начал таять в воздухе, пока совсем не исчез. Иса немного постояла, глядя ему вслед, затем снова закрыла окно и задвинула шторы. Если все верно, то она увидит то же, что и зверек, – в любое время, где бы она ни находилась. И узнает, когда летун вернется. Надо будет приоткрыть окно, чтобы он мог влететь. Старая королева проверила, чтобы блюдечко с зерном и чашка с водой были наготове.

Как наяву Иса увидела перед собой амулет, который некогда показывал ей Харуз. Это было много лет назад. Был ли амулет сделан из дерева или камня – Иса не знала. Он был глянцево‑серым, словно его хорошо отполировали, и имел форму крылатого существа. Несмотря на полировку, можно было заметить, что это существо скорее мохнатое, чем пернатое. Глазки его сверкали драгоценными камнями. И Харуз тогда сказал… Да‑да… «Зазар, ваше величество. – Он говорил почти шепотом, словно в комнате было кому их подслушать, – Это дала мне Зазар».

Тогда вдовствующая королева спокойно восприняла его слова, но сейчас она не верила им. Просто не могла поверить. Не хотела. Зазар такого сделать не могла – не в ее это духе. Но тогда она не стала с этим разбираться, поскольку у нее хватало хлопот с Борфом – он был тяжело болен, и королева боялась, что откуда‑нибудь возникнет еще какой‑нибудь наследник и претендент на престол, который она предназначала для своего сына. Честно говоря, и наследник был бы незаконным, и сын оказался недостойным, но ради блага государства такими тонкостями можно пренебречь.

Иса была уверена в совершенной преданности Харуза, хотя тот и занимался тайными искусствами. Возможно, даже опасными. Не то чтобы сейчас Иса перестала доверять Харузу, но осторожность требовала предпринять собственное расследование.

Сейчас Иса была как никогда уверена в себе, чего не ощущала уже много лет из‑за тревоги о том, что может грянуть с севера. А может и не грянуть. С разоблачением колдуньи опасность явно уменьшилась. Или вообще исчезла. Так что теперь королева решила выяснить, есть ли у графа Харуза такой же летун, как у нее. А если есть, то для чего Харуз его использует. И если летун у него все же есть и использует он его не так, как ей понравилось бы, то через Марклу она сможет добраться и до амулета, и до второго летуна.

Маркла призналась, что Харуз предпочитает навещать ее в ее собственных комнатах, и в этом был ключ. Борф никогда не интересовался подобными тонкостями; в их общую с Исой супружескую постель он запросто мог притащить любую женщину… Однако Харуз в своих нерегулярных посещениях придерживался строгих правил, что казалось подозрительным.