|
Скажи, что мы так рады тому, что Оберн жив‑здоров, что никаких обид на нее не держим. Когда будет готова нас принять, мы приедем. Скажи еще, что мы возьмем с собой Дакина, – добавил главный вождь. – Он остался у нас в обмен на Гарваса, одного из наших, которого мы отдали принцу, то есть теперь королю, когда обсуждали условия договора. Уверен, оба будут рады вернуться домой. И мне кажется, что новые обстоятельства сделали наш прежний договор устаревшим. Можем начать снова, а наш приезд в Ренделшам всем облегчит задачу.
– Да, сир, – кивнул гонец. – Я передам моей госпоже, вдовствующей королеве Исе ваши слова. И если вы простите мою дерзость… – Что?! – Я благодарен вам, что вы сочли мою госпожу более подходящей для переговоров, чем король. Он милый человек, но слишком молод, а она более… стойкая. – Это уж да, – согласился Касаи. – Скажи еще вдовствующей королеве, что жители Зловещей Трясины научились перебираться через реку, и мы вынуждены то и дело с ними драться, – добавил Снолли. – И весть о чудесном спасении Оберна укрепляет нашу веру в то, что в лучшем случае показалось бы ненадежным будущим. Так ей и передай. – Передам, лорд Снолли. – Гонец откланялся и покинул вождя Морских Бродяг. Снолли выдохнул: – Что думаешь, Касаи? Барабанщик Духов плюнул в огонь, зажженный из‑за несвоевременных холодов в середине ренделского лета. – Думаю, Оберна не зря зовут удачливым. По всему, его кости сейчас уже давно должны были гнить где‑нибудь, но вместо этого он нежится в роскоши, а не сидит в темнице, как случилось бы с любым другим. Более того, мне кажется, королева… что значит – вдовствующая? – Думаю, вдова короля. – Ладно, мне кажется, на уме у нее больше, чем просто желание возвратить нам Оберна. Она в любое время могла это сделать. – Верно. Я согласен с тобой. Эти ренделцы скользкие, как гадюки, и кусаются еще злее, будь уверен. – Снолли окинул комнату взглядом. За время отсутствия Оберна главный вождь сумел заново обставить пустую крепость, отыскав в ее подвалах то, что некогда спрятали грабители, рассчитывая вернуться за своим добром позже. Стены в зале теперь были увешаны гобеленами с изображениями ренделцев за работой, на охоте или в куртуазных играх. Грубый стол и лавки, наспех сколоченные работниками Снолли, заменила теперь куда более изящная мебель, хотя и слишком вычурная на вкус Снолли. В конце концов, Новый Волд отражал ныне образ жизни Морских Бродяг, а не ренделцев, но Снолли понял, что многое из того, что он раньше презирал как пустые украшения, имеет свой смысл. Гобелены не давали замковой сырости разъедать кости обитателей, оконные стекла предохраняли от ледяного ветра куда лучше промасленной бумаги. Да и бархат на меху оказался намного теплее простого меха, несмотря на тот щегольской вид, который такая одежда придавала надевшему ее. Ладно, не беда. С этими мыслями Снолли снова вернулся к важному вопросу о том, как накормить свой народ. Холода среди сезона роста чуть не погубили все их посевы, и Снолли понимал, что придется полагаться на запасы ренделцев, сделанные на черный день, потому что их собственные запасы давно иссякли. Морское Братство Нового Волда уже питалось только рыбой, которую удавалось выловить в море, да мясом, что добывали охотники. И многие при добыче еды гибли. Так что надо было уважить ужасную королеву Ису и разобраться как следует, чем может грозить Морским Бродягам предложенный ею договор. Если условия окажутся слишком жесткими, у них будет время переделать договор. Или даже, подумал Снолли, вдохновившись боевым духом Морского Братства, и войну начать. – Не хочу я ждать эти две недели только потому, что королева так велит, – сказал Снолли. |
